За последние 25 лет риски сильно не поменялись, однако появился новый контекст, и его необходимо учитывать. О рисках и сложностях, которые могут возникнуть при реализации проектов, и о том, как крупные банки реагируют на них, на Восточном экономическом форуме рассказал исполнительный вице-президент АО «Газпромбанк» Тимур Беликов.
– Существуют два больших базовых риска при реализации проектов. Первый – риск превышения бюджета и задержка ввода, что может быть связано с ростом стоимости материалов и работ, заменой поставщиков с учетом требований комплаенса. Второй – риск недостижения операционных параметров модели, то есть что мы не сможем производить и продавать столько продукции, сколько заложено в финансовой модели, по тем ценам, на которые ориентировались, или не сможем обеспечить себестоимость, на которую рассчитывали. В результате экономика поплывет, не удастся возвратить проектный долг.
Эти риски взаимосвязаны с другими, также актуальными сегодня. Рассмотрим их подробнее.
Транзакционные риски касаются проведения платежей, связанных с закупкой зарубежного оборудования, поставкой импортного сырья, особенно когда расчеты осуществляются в иностранной валюте. В последние несколько месяцев все сложнее проводить даже юаневые расчеты между странами, поэтому стоимость транзакта и комиссии за него растет. Китайские поставщики не всегда принимают аккредитивы или гарантии возврата аванса от российских банков, поскольку многие из них находятся под санкциями. Газпромбанк пока не в этом списке, и все равно у поставщиков из КНР возникают сомнения: вдруг он попадет в него завтра? С одной стороны, это приводит к удорожанию транзакта, с другой – к задержкам в расчетах и в конечном итоге сказывается на риске роста бюджета. В случае, если аккредитив не принимается, нужно сделать авансовый платеж – взять рублевый кредит под 20% годовых, заплатить аванс вместо аккредитива, процентная нагрузка на бюджет растет, риск его увеличения реализуется в полный рост.
Логистические риски. Нередко российские компании сталкиваются с нетривиальным кейсом: требуется завезти оборудование, но предстоит транспортировать через несколько стран, а значит, необходимо найти правильных посредников. Оборудование приезжает на полгода позже, чем планировали, ввод в эксплуатацию задерживается. Эти полгода придется платить проценты, которые в бюджет не заложены.
Валютные риски. В текущих реалиях евровых и долларовых кредитов в российской банковской системе не осталось. Среднесрочное и долгосрочное фондирование в юанях тоже отсутствует. Следовательно, компания, которая закупает импортное оборудование и производит продукцию на экспорт, вынуждена брать рублевые кредиты под текущую ставку и вставать под непокрытый валютный риск. Это может привести к реализации риска превышения бюджета.
Страховые риски. Ранее все крупные капиталоемкие проекты страховались с привлечением страховых брокеров, которые, в свою очередь, перестраховывали, перепродавали риск крупным международным компаниям. С 2022 года эта система перестала работать. Появилась Российская национальная перестраховочная компания (РНПК), которая взяла удар на себя, потому что ни одна российская страховая компания не в состоянии захеджировать, застраховать оборудование даже по базовому пакету рисков от пожаров до землетрясения какого‑нибудь крупного проекта с бюджетом 300 млрд или 1 трлн рублей. В России сейчас реализуется целый ряд проектов с бюджетами, превышающими триллион рублей. Встает вопрос – как их страховать и как перестраховывать эти риски?
В полный рост реализовался процентный риск. Когда мы два-три года назад обсуждали с государственной корпорацией ВЭБ.РФ Фабрику проектного финансирования, звучали мысли, что хеджирование ключевой ставки – хорошая история. Сейчас те, кто попал туда, молятся и благодарят Всевышнего за это, потому что Фабрика страхует заемщиков от риска ключевой ставки. Ключевая ставка, которая действовала на момент их входа в программу, продолжает действовать для этих проектов и по настоящий момент. Это очень крутые возможности.
По сути, мы перешли в реальность, когда государство определяет, какие институционные проекты приоритетны, и поддерживает их через субсидирование. Есть несколько популярных программ: Постановление Правительства РФ № 295 позволяет финансировать проекты, связанные с импортозамещением, текущая ставка находится на уровне 8,4% годовых в рублях. Постановление Правительства РФ № 895 позволяет импортировать стратегически значимое оборудование, комплектующие, сырье. Там тоже ставка 8,4% на три года. Постановление Правительства РФ № 541 касается внедрения наилучших доступных технологий (НДТ) для сложных, опасных промышленных объектов – хорошая рабочая программа. Постановление Правительства РФ № 141 поддерживает развитие туризма и, в частности, предусматривает выдачу льготных кредитов на строительство отелей, а Постановление № 191 предполагает поддержку экспортеров.
Еще один риск, который начинает постепенно реализовываться, касается того, что бюджет не был рассчитан на такой уровень ключевой ставки. Субсидии платятся от ее уровня, и даже по тем проектам, которые уже ранее были одобрены, по ряду программ наблюдается дефицит источников субсидирования, не говоря о том, чтобы принимать новые проекты в эти программы.
Яркий пример – 191‑е постановление: оно есть, но фактически не работает, поскольку нет бюджетных средств. Новые проекты пока не одобряются в рамках этой программы либо ждут своей очереди. Если Центральный банк и дальше будет поднимать ставку, то, наверное, запуск проектов в других отраслях вне программ субсидирования встанет на холд (Hold – «держать», «удерживать». – Прим.ред.) до нормализации ситуации с ключевой ставкой.
Поделюсь наблюдением: есть компании, которые работают в отраслях с низкой эластичностью спроса, например, в сфере услуг, а некоторые – в отраслях с высокой эластичностью. Я спросил знакомых стоматологов – собственников клиник, как они отреагировали на последнее повышение ключевой ставки на 2%? Ответили, что на следующий день цены поднялись на 5%, но клиенты это особо не заметили. А есть заводы, которые поставляют продукцию Газпрому, Роснефти и другим крупным корпорациям и не могут поднять цену на лишний процент – в таком случае либо они проиграют очередной конкурс, либо к ним придут с исковыми требованиями в связи с нарушением условий поставок.
Компании, работающие в B2B, у которых высокая эластичность спроса по цене, сейчас находятся в очень высокой зоне риска: снизу их давит ставка, рост зарплат, сверху они ограничены в возможностях повышать зарплату. Поэтому мы ожидаем, что первыми с дефолтами и рестрактами столкнутся компании, обслуживающие крупные монополии, госкомпании, корпорации.
Остаются риски поставки сырья и комплектующих при закупке оборудования, необходимого для реализации проекта. Иногда это оборудование не проходит требование комплаенса. Задачи стоят нетривиальные: как поставить суда арктического класса из Китая; как ввозить, например, сервера NVIDIA, которые при активации в России блокируются и превращаются в кучу железа, или субстанции для производства лекарственных препаратов – мы здесь на 100% зависим от импорта. Насколько мне известно, планируется к реализации стратегически значимый проект для обеспечения независимости нашей страны по этим субстанциям, готовится отдельное постановление Правительства, будут предоставляться субсидии, ставка по данному проекту ожидается 1% годовых.
Есть и правовые риски. Помимо классических, связанных с землей, ключевыми контрактами, появился дополнительный спектр рисков, обусловленных тем, что исторически российские холдинговые структуры имели иностранные надстройки – где‑то Кипр, где‑то Гернси. Кто‑то не успел редомицилироваться (перевести компанию в другую юрисдикцию, другую страну, в частности, – вернуть в родную страну. – Прим.ред.), кто‑то находится в процессе. Иностранные внешние юридические консультанты не обслуживают санкционные компании. Следовательно, компании, которые реализуют проекты в России, не могут получить корпоративные одобрения на кредиты, на предоставление поручительства и так далее. Решения приходится искать в рабочем порядке.
Мы ожидаем, что первыми с дефолтами и рестрактами столкнутся компании, обслуживающие крупные монополии, госкомпании, корпорации.
Технические и технологические риски. Технические связаны со стройкой. Например, во время строительства происходит отклонение от согласованной рабочей документации. В результате не получится сдать объект, сроки строительства затянутся. Еще один вариант – при строительстве не предусмотрели какие‑то нюансы. Яркий пример – наш совместный проект с ВЭБ.РФ. Мы строили объект в зоне вечной мерзлоты, летом она подтаяла, фундамент немного просел. Бюджет проекта очень сильно вырос, сроки запуска сдвинулись на год. На этом же проекте произошел пожар, сгорело оборудование одного из цехов. Хорошо, что риск был застрахован в страховой компании, более того, был застрахован риск и от пожара оборудования, и риск Business interruption (прерывание деятельности, ожидаемое или непредвиденное нарушение нормальной деятельности. – Прим.ред.). Сгоревшее оборудование нужно менять: заказывать, организовывать поставку, монтировать. Вместе с тем, в течение года придется платить проценты. Происходит риск превышения бюджета, хорошо, если есть страховка. В данном случае Business interruption тоже был застрахован, и страховая компания покрыла в том числе уплату процентов в течение дополнительного года по кредитам в результате реализации данного риска.
Технологические риски связаны с тем, что технология, которая используется, может быть неправильной, не подходящей для данного типа сырья. Допустим, вы ставите линию, запускаете сырье, но получаете продукцию не того качества. В результате у вас меньше выход продукции, происходит дисконт к цене, рушится операционная финансовая модель.
Возникает логичный вопрос: как управлять этими рисками?
Банк – организатор финансирования, как правило, формирует пул внешних консультантов. Так, строительный (технический) консультант верифицирует бюджет, сроки строительства, исходно-разрешительную и проектно-сметную документацию. Если находит риски, сигнализирует об этом. Маркетинговый консультант смотрит, что будет производиться, можно ли это продать, может ли быть продана на международных рынках продукция нестандартного качества или с нестандартным содержанием, какой будет дисконт к этой продукции. Технологический консультант верифицирует: применима ли технология, например, к данному типу месторождения, какие будут Cash Cost (кассовые расходы. – Прим.ред.) при производстве, какие будут выходы, какой график разработок месторождения. Вся эта информация закладывается в финансовую модель для того, чтобы корректно рассчитать Cash Cost. Экологический консультант оценивает, может ли проект оказать вредное влияние на экологию. Разработка месторождений часто связана с высоким экологическим риском, а значит, в рамках проекта предусматривается установка и закупка оборудования, закрывающего вопрос с экологией. Привлекаются к сделке юридические и налоговые консультанты. Финансовый консультант строит финансовую модель.
По сути, банк, который организует финансирование, выступает единым окном – как организатор пишет технические задания для всех консультантов, собирает информацию воедино и организует due diligence для других банков, участников синдиката, чтобы все ключевые риски проекта были проанализированы и доведены до приемлемого уровня.
В конце все сводится к простому алгоритму: смотрим, можно ли переложить рассматриваемый риск, который выявлен, на другую сторону, на какого‑то гаранта, на EPC-контрактора (Engineering, procurement and construction – способ контрактования в строительной отрасли. – Прим.ред.), поставщика, на кого‑то еще. Или может ли заемщик (экономика проекта) с учетом финансового состояния спонсоров или поручителей принять на себя этот риск. Если данный риск можно минимизировать или заемщик, с учетом экономических возможностей инициаторов, может на себя принять этот риск, банк принимает решение о том, что финансировать проект можно.
Если есть какой‑то материально незакрытый большой риск и экономика проекта его не держит, Financial Capacity (способность организации генерировать доход, управлять расходами и выполнять финансовые обязательства. – Прим.ред.) спонсора не может взять слишком большой риск, его нельзя застраховать, захеджировать, переложить на другого, банк будет вынужден отказаться от сделки. Этот алгоритм – ключ к структурированию сделок, анализу и управлению проектными рисками.
Елена ВОСКАНЯН
Фото: Фонд Росконгресс
