Регионы готовятся к технологическому прорыву

Определены центры роста, обладающие высоким потенциалом для развития хай-тека

Проблема низкого уровня внедрения новых технологий заключается не в недостаточном стимулировании инновационной активности, а в особенностях структуры экономики России, в частности в преобладании низкотехнологичных (сырьевых) отраслей. К такому выводу пришли авторы Национального доклада о развитии высокотехнологичного бизнеса в регионах России, представленного на X Гайдаровском форуме.

Успеть в последний вагон

Целью документа, подготовленного Российской академией народного хозяйства и госслужбы при Президенте РФ (РАНХиГС) и Ассоциацией инновационных регионов России (АИРР) совместно с группой «Интерфакс», является определение потенциальных точек несырьевого роста экономики России. От РАНХиГС в работе над докладом участвовали представители Центра экономического моделирования энергетики и экологии Института прикладных экономических исследований (ИПЭИ) РАНХиГС: заместитель директора центра Вера Баринова, старший научный сотрудник Степан Земцов и научный сотрудник Юлия Царева. На Гайдаровском форуме работу презентовал руководитель проекта «Высокотехнологичный бизнес в регионах России» Степан Земцов.

Необходимость ускорения технологического развития РФ и формирования несырьевого глобально конкурентоспособного сектора отмечена в указе президента от 7 мая 2018 года «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года». Исследователи планировали развенчать миф о том, что в России нет своих «илонов масков» и в принципе отсутствует высокотехнологичный бизнес.

На самом деле отечественных разработок довольно много: мы каждый день пользуемся сервисами Яндекса, Mail.ru, Сбербанка и ВТБ, следим за изменениями погоды с помощью Gismeteo, применяем бытовую технику Scarlett и Polaris – подобных примеров можно привести достаточно. Ряд российских фирм занимают лидирующие позиции в мире в области информационных технологий (ABBBYY, Kaspersky Lab, Яндекс, «1С»), микроэлектроники и компьютерной техники («Т-платформы», GS Group), в аэрокосмической отрасли («Вертолеты России», ПАО «Компания «Сухой», «Технодинамика»), производстве оборудования («Швабе», «Интерскол») и фармацевтике («Биокад», «Фармстандарт»).

При этом 44 % выручки производственного сектора и примерно четверть добавленной стоимости хай-тека в России приходится на такие сегменты, как машиностроение, новые материалы и биотехнологии. Остальное – на наукоемкие услуги в секторах здравоохранения, образования, информационных технологий, налогов и финансов.

В докладе отмечена резко возросшая роль технологического предпринимательства, а также выделены некоторые мировые тренды.

– Мы находимся в самом начале нового технологического цикла, и все стартапы, которые появляются в сфере аддитивных технологий, искусственного интеллекта, автопилотируемого транспорта, интернета вещей, через пять-десять лет станут крупными гигантами, так называемыми компаниями-газелями или единорогами. Цифровизация резко упрощает процесс создания стартапа и его развития. Так, цифровая китайская платформа Alibaba позволила создать более 10 миллионов новых малых бизнесов, – говорит Степан Земцов. – В обозримом будущем, вероятно, у людей не останется другого выхода, как заниматься предпринимательством, поскольку процессы автоматизации и внедрения роботов приводят к высвобождению большого числа рабочих мест. К примеру, тайваньская компания Foxconne, занимающаяся сборкой IPhone, на одном из заводов сократила 60 тысяч сотрудников, заменив их роботами. Учитывая обозначенные тенденции, было бы хорошо, если бы Россия успела в последний вагон уходящего поезда под названием «цифровизация».

На передовой Москва и Петербург

Судя по результатам анализа, роль хай-тека в нашей стране в последние годы увеличилась незначительно: число работников, занятых в данной сфере, выросло с 34,2 % в 2010 году до 34,3 % в 2017‑м; вклад высоких технологий в ВВП в 2011 году составлял 19,7 %, а в 2017‑м – 21,7 %. В мировом объеме экспорта высокотехнологичной продукции доля отечественного хай-тека по‑прежнему мала – менее 1 %.

– Наше исследование позволило выявить регионы, являющиеся потенциальными центрами несырьевого роста экономики в будущем, – отмечают специалисты РАНХиГС. – Фактически мы составили два рейтинга, посмотрев условия, которые сложились в регионе для развития высокотехнологичного бизнеса, и результаты развития хай-тека на конкретных территориях.

Эксперты выяснили, что для развития хай-тека важны такие условия, как капитал, кадры, научный потенциал, институты, инновационная инфраструктура и госзакупки. При этом хай-тек способен внести неплохой вклад в несырьевой рост в виде продукции, налогов, новых рабочих мест, создания стартапов, новых бизнесов и выхода на экспортные рынки.

На данный момент в числе лидеров Москва и Санкт-Петербург, где сосредоточено более 5 % всех имеющихся в стране ресурсов, да и вклад хай-тек бизнеса данных регионов в несырьевой рост России превышает 5 %. Московская область не отстает: ее вклад тоже более 5 %, но здесь несколько меньше ресурсов. Следовательно, Москва, Санкт-Петербург и Подмосковье – те самые центры несырьевого роста, в которых сконцентрировано более четверти ресурсов и выпускается свыше 40 % всей высокотехнологичной продукции страны.

Высокая концентрация ресурсов и лучшие условия для развития хай-тека отмечаются в Новосибирской, Самарской, Нижегородской, Свердловской, Ростовской, Челябинской областях, Республиках Татарстан и Башкортостан, Пермском крае. Хорошим потенциалом обладают Красноярский и Краснодарский края, Калужская, Иркутская, Тюменская, Ленинградская, Саратовская, Тульская и Волгоградская области.

– Среди субцентров второго порядка много лидеров рейтинга АИРР (имеется в виду Рейтинг инновационных регионов России, разработанный Ассоциацией инновационных регионов России в 2012 году совместно с Министерством экономического развития РФ. – Прим. авт.), это инновационно активные регионы, из‑за размера экономики они не могут конкурировать с другими центрами, но в них тоже сформирована экосистема инноваций, я имею в виду Томскую, Ульяновскую, Воронежскую, Белгородскую, Липецкую области и Ханты-Мансийский автономный округ, – уточнил Степан Земцов, предложив посмотреть в динамике, как изменились условия концентрации ресурсов для хай-тека.

Так, Тамбовская область взлетела с 57-го на 35-е  место, многократно улучшив инфраструктуру поддержки малого и среднего предпринимательства. Кроме того, регион отличается довольно низкими инвестиционными рисками, что важно для бизнеса. С 45-го на 34-е место поднялась Липецкая область – сыграли роль активная политика местных властей и формирование машиностроительного кластера в Особой экономической зоне. Регион занимает 9-е место по качеству инновационной инфраструктуры – это один из ключевых компонентов развития хай-тека.

Томская область за год перешагнула с 27-го на 20-е  место благодаря развитию инфраструктуры, в том числе при реализации программы «ИНО Томск», и сегодня занимает первое место по обеспеченности инновационной инфраструктурой в стране. Активную политику по поддержке инноваций, развитию кластеров и индустриальных парков проводят Новосибирская, Калужская и Ленинградская области.

Что касается увеличения вклада хай-тека в несырьевой рост региона, можно выделить Волгоградскую область, которая за год поднялась с 25-го на 17-е  место. Существенно выросший экспорт с этой территории связан с успехами оборонно-промышленного комплекса и радиоэлектронной сферы. На 7 пунктов улучшила позиции Иркутская область, увеличившая экспорт авиационной продукции в рамках заказов ОПК. Не отстает Калужская область, где наращивают экспорт крупные транснациональные компании, в результате чего существенно возросли налоговые поступления от хай-тека. Успехи Ростовской области связаны в основном с потребностями сельского хозяйства и развитием сельхозмашиностроения.

28 миллионов россиян в зоне риска

Пристальное внимание авторы доклада уделили вызовам и рискам цифровой экономики, ведь внедрение роботов, умных систем, повышение производительности труда наряду с увеличением пенсионного возраста в конечном итоге может привести к проблеме на рынке труда, высвобождению большого числа работников.

трудоспособных граждан в России потенциально подвержены исключению из экономики в результате цифровой трансформации.

Исходя из доступных технологий, можно примерно оценить, какие профессии и должности могут быть заменены роботами (автоматизированы) к 2030–2035 годам. По разным методикам проведены исследования во многих странах. Определено, что потенциал автоматизации ниже в развитых странах, где уже выше уровень внедрения информационных технологий и выше качество человеческого капитала. В среднем по развитым странам (ОЭСР) доля уязвимых к автоматизации занятых составляет около 57 %, в Таиланде – 72 %, а в Эфиопии – около 85 %.

Потенциально высокоавтоматизируемыми считаются наиболее распространенные в России профессии: водители, продавцы, бухгалтеры, экономисты, учителя, грузчики, уборщики и охранники. Следовательно, в зоне риска только в нашей стране приблизительно 28 миллионов человек.

– Безусловно, этот процесс растянется на десятилетия, речь не идет о массовых увольнениях, но цифровизация приведет к необходимости переобучения значительного числа граждан, – поясняют аналитики. – В то же время принципиально возрастет значение творческого потенциала человека, его способность создавать новое. В условиях, когда рутинные функции станет выполнять робот, человеку остается все меньше сфер для занятости. Фактически безальтернативным вариантом обеспечения массовой занятости становится возможность создания нового бизнеса как форма творчества и самореализации. Возможно, кому‑то покажется, что речь идет об абстрактном и далеком будущем, но Сбербанк уже внедряет роботов-юристов, а Яндекс тестирует беспилотные автомобили.

Для гостиниц и ресторанов потенциальный уровень автоматизации с учетом имеющихся технологий составляет 73 %, обрабатывающих производств – 60 %, сельского и лесного хозяйства – 58 %, розничной торговли – 53 %, добычи полезных ископаемых – 51 %, транспорта и связи – 46 %, госуправления, соцобеспечения, безопасности – 39 %, здравоохранения и социальных услуг – 36 %, образования – 27 %.

– У нас будет время подготовиться к роботизации, но существует риск, что процессы переобучения, создания новых рабочих мест, обучения предпринимательству будут запаздывать, в какой‑то момент два тренда наложатся друг на друга – возможно, возникнет разрыв, – говорит Степан Земцов. – Нужно иметь в виду, что не все профессии переобучаемые – в России множество профессий, которые могут сформировать так называемую «экономику незнания», поскольку часть населения не готова участвовать в процессах создания и внедрения новых технологий и продуктов, не готова к конкуренции с роботами и к постоянному переобучению. Эти риски особенно высоки в Северо-Кавказском федеральном округе, Севастополе, Республике Тыва, Ханты-Мансийском, Ямало-Ненецком и Ненецком автономных округах, Краснодарском крае, полуострове Крым, Ленинградской, Челябинской, Иркутской и Омской областях.

Инновации поддержат

Как отмечается в докладе, в России большая часть поддержки высоких технологий формируется бюджетными затратами на НИОКР: их доля от общего объема затрат на НИОКР в 2010–2017 годах никогда не опускалась ниже 65 %. Одним из направлений государственной политики должно стать увеличение доли корпоративных НИОКР – создание условий для привлечения частных инвестиций.

Кстати, по бюджетным затратам на НИОКР на 10 лидирующих регионов приходится более 86 % всех затрат в России, то есть концентрация чрезвычайно высока, особенно в Москве, где сосредоточены крупнейшие университеты, научные центры, дирекция РАН, головные офисы государственных корпораций. В целом доля бюджетных затрат на НИОКР наибольшая в ВРП тех регионов, где сформировались крупные центры научных исследований Российской Академии наук (Санкт-Петербург, Нижегородская, Магаданская области), представлены крупные исследовательские вузы (Томская, Нижегородская, Ростовская, Воронежская, Новосибирская области, Карелия), а также закрытые административно-территориальные образования (Челябинская, Нижегородская, Калужская, Томская, Пензенская области, Красноярский край).

Формирование благоприятной среды для развития высоких технологий и инноваций в России реализуется по нескольким направлениям. Во-первых, это инвестиции в региональные инвестиционные проекты, поддержанные ключевыми федеральными институтами развития: АО «Роснано», АО «РВК», Фондом содействия инновациям (ФСИ, Фонд Бортника), Фондом «Сколково», Фондом развития промышленности (ФРП). Во-вторых, это субсидии из федерального бюджета бюджетам субъектов РФ по отдельным госпрограммам: «Развитие пилотных инновационных территориальных кластеров и государственная поддержка малого и среднего предпринимательства» (Министерство экономического развития РФ), «Создание технопарков в сфере высоких технологий» (Министерство массовых коммуникаций и связи РФ), проектирование и строительство объектов внешней инженерной инфраструктуры инновационного центра «Сколково»; создание инфраструктуры индустриальных парков и технопарков и возмещения части затрат на уплату процентов по кредитам, выданным их управляющим компаниям (Министерство промышленности и торговли РФ) и т. д.

Всего за рассматриваемый период объем федеральных вложений в развитие высоких технологий в субъектах РФ превысил 250 млрд рублей. Около 2 / 3 всего финансирования приходится на проекты АО «Роснано» и ФСИ. Однако поддержка сильно варьируется по годам.

Одним из ключевых мероприятий в развитии высокотехнологичного бизнеса в отдельных регионах-лидерах стало формирование конкурентоспособных на мировом уровне кластеров. Лучшими практиками развития кластеров обладают 12 регионов: Калужская, Липецкая, Московская, Новосибирская, Томская, Самарская, Ульяновская области, Красноярский край, Республики Башкортостан, Мордовия, Татарстан, а также Санкт-Петербург.

Подводя итоги, исследователи отмечают, что реализация возможностей цифровой экономики во многом определяется политикой региональных властей по стимулированию предпринимательской инициативы и выращиванию технологических лидеров. Ннаиболее успешные регионы формируют предпринимательские экосистемы, в которых активно взаимодействуют малый и средний бизнес, крупные компании, образовательные и научные организации и представители местных администраций. При этом региональные власти способствуют формированию соответствующей инфраструктуры и сетей взаимодействия, улучшают инвестиционный климат.

Алена Бехметьева Фото предоставлено пресс-службой РАНХиГС