Финансовый сектор в точке бифуркации
Возможные варианты развития событий обсудили в Российской академии народного хозяйства и госслужбы при Президенте РФ
Одной из важнейших тем X Гайдаровского форума стало развитие финансового сектора России. Эксперты акцентировали внимание на том, что ни правительственный прогноз социально-экономического развития России, ни многие независимые прогнозы не содержат оценок развития финансового сектора и его ключевых параметров. В связи с этим складывается впечатление, что реальная экономика живет своей жизнью, а финансовый сектор – своей. Более того, российские стратегии, касающиеся финансового сектора, давно устарели и не позволяют достичь устойчивых темпов экономического роста.
Разные парадигмы мышления
– Последние 15 лет одной из характерных особенностей развития экономики России было развитие финансового сектора. Важным представляется то, что в отдельные периоды данный сектор стимулировал развитие экономики, а в другие был источником риска, – подчеркнул заведующий лабораторией структурных исследований РАНХиГС Алексей Ведев, выступивший модератором экспертной дискуссии «Развитие и перспективы финансового сектора в России».
Ключевой доклад по теме представил ведущий научный сотрудник лаборатории структурных исследований РАНХиГС Юрий Данилов. По его мнению, стратегическое планирование финансового сектора в нашей стране и мире представляет собой две разные парадигмы мышления.
– Прежде всего, необходимо определиться, как будем развивать наш финансовый сектор: будет ли это небольшой спекулятивный островок, оторванный от остальной экономики, или он станет важным фактором социально-экономического развития. Мы в очередной раз находимся в точке бифуркации, когда нужно принять решение, по какому пути пойдем: через тернии к звездам или последуем примеру успешно развивающихся стран, – комментирует специалист. – Проблема в том, что у нас отсутствует национальная стратегия развития финансового сектора. Есть план регулятора, а именно основные направления развития финансового рынка Российской Федерации на трехлетний период, но этого недостаточно – стратегия должна быть долгоиграющей, рассчитанной на 10–12, а то и 20 лет. Более того, у нас нет термина «финансовое развитие». Многие экономисты подразумевают под ним бюджетное развитие и бюджетную, а также налоговую политику. В большинстве успешно развивающихся стран финансовая политика – отдельное направление, отличное от денежно-кредитной, налоговой и внешнеэкономической политики и развивающееся по своим законам. В таких странах финансовое развитие рассматривается как важный фактор ускорения темпов экономического роста, снижения неравенства доходов, решения других важнейших проблем, в том числе пенсионных.
Юрий Данилов заметил: в течение пяти лет в мире активно проводились научные исследования на тему развития финансового сектора, и найден рецепт успеха, заключающийся в объединении четырех целей финансового развития, а именно: роста финансовой глубины до определенного предела; роста финансовой инклюзии (вовлеченности в финансовые отношения); обеспечение эффективности финансового сектора и его стабильности. К слову, в последние два года некоторые эксперты говорят, что к этому перечню не помешало бы добавить понятие конкуренции, но для России предлагаемая комбинация, полагает представитель РАНХиГС, малоприменима:
– Центральный банк реализует политику финансового регулирования стихийно, делая акцент на обеспечении стабильности. Можно провести аналогию с денежно-кредитной политикой, главная цель которой – ценовая стабильность, – комментирует он. – Однако после кризиса 2007–2009 годов аналитики пришли к выводу, что развитие экономики невозможно без так называемых win-win решений, когда и по одному направлению идет выигрыш, и в другом есть успехи. Россия же придерживается «бухгалтерского» подхода: где‑то убыло, где‑то прибыло; решения принимаются исходя из минимизации затрат регулирующего органа. Следствием такой политики является депрессия на рынке акций, рост на рынке облигаций и рынке ПФИ.
Рынок акций действительно стал незначимым для глобальных инвесторов, доля России в совокупном объеме биржевой торговли акциями развивающихся рынков за 2011–2017 годы упала с 5,1 % до 0,17 %). Исчезли возможности привлечения инвестиций на рынке акций (на долю IPO / SPO приходится 0,1 % суммы инвестиций в основной капитал и долгосрочных финансовых вложений предприятий в 2014–2017 годах и 0,003 % в 2018 году, на фоне 0,6 % в 2013‑м и 2,8 % в 2007‑м).
Наблюдаются высокие темпы роста рынка корпоративных облигаций – это результат замещения им иностранных долговых рынков (чистые эмиссии корпоративных облигаций выросли в 2017 году до 1,99 трлн рублей, по сравнению с 0,52 трлн рублей в 2010‑м и 0,35 трлн рублей в 2007‑м). До 2018 года быстро росла стоимость открытых позиций на срочном биржевом рынке: 703 млрд рублей в 2017‑м, что почти в 9 раз больше, чем в 2009‑м (в 2018 году зафиксировано резкое падение до 454 млрд рублей).
Пять серьезных вызовов
Текущее состояние небанковского финансового сектора России пока близко к отрицательному полюсу: сегодня отмечается крайне низкий размер сектора (отношение активов четырех крупнейших групп небанковских финансовых организаций к ВВП 11,2 %, к активам банков – 12 %). В результате снижения ставок процента наметился рост активов страхового сектора, НПФ и ПИФов (по отношению к ВВП). Но этот рост не сопровождается увеличением финансовой инклюзии, напротив, в данных сегментах крайне опасно растут показатели концентрации. Отношение активов профессиональных участников рынка ценных бумаги к ВВП упало в два раза за пять лет вследствие отсутствия компенсационной системы, сверхзатратного надзора, снижения емкости этого рынка, прекращения процессов IPO / SPO.
В целом, можно выделить пять ключевых проблем российского финансового сектора, препятствующих его развитию. В первую очередь, недостаточность поступления долгосрочных финансовых ресурсов, прежде всего, со стороны домохозяйств, традиционно являющихся основным нетто-кредитором в народнохозяйственных системах. Второй вызов связан с низким уровнем конкуренции в рамках финансового сектора, что ведет к снижению качества финансовых услуг и росту транзакционных издержек их основных потребителей. Третья проблема – избыточная доля государства в финансовом секторе, в том числе контроль за многими финансовыми организациями, необоснованное участие в ряде инфраструктурных институтов. В-четвертых, низкокачественная финансовая структура, характеризующаяся маргинальным (в свете международных сопоставлений) доминированием банковского сектора и острым дефицитом институциональных инвесторов. Пятая проблема –
недостаточная полнота финансовых рынков: отсутствие значимых секторов, в том числе обеспечивающих эффективное хеджирование рынка, низкая ликвидность существующих сегментов данного рынка.
– В мировой практике есть методы решения обозначенных противоречий, когда эти цели балансируются гибкими рыночными методами, а не запретами на участие в той или иной финансовой операции; то есть методами, которые одновременно обеспечивают необходимый уровень стабильности и повышают глубину финансового сегмента и инклюзию, – говорит Юрий Данилов. – Приоритетными направлениями реформирования небанковского финансового сектора в России должны стать рост емкости сектора (увеличение финансовой глубины), в первую очередь, за счет роста поставки в сектор долгосрочных инвестиционных ресурсов со стороны домохозяйств; а также рост финансовой инклюзии.
Первыми попадают под удар
Статистические данные, которые показывают, что приоритетные цели развития российского финансового рынка, утвержденные на период 2019–2021 годов, могут остаться не полностью реализованными, представил член Совета ООО «Банк БКФ» Максим Осадчий. Он напомнил, что речь идет о таких целях, как: создание условий для роста финансовой индустрии; повышение уровня и качества жизни граждан РФ за счет использования инструментов финансового рынка; содействие экономическому росту за счет предоставления конкурентного доступа субъектам российской экономики к долговому и долевому финансированию, инструментам страхования рисков.
Экс-генеральный директор Аналитического кредитного рейтингового агентства Екатерина Трофимова (АКРА), выслушав коллег, заметила:
– Мы все время находимся в предвосхищении, ожидании быстрого роста страхового и пенсионного рынков. Конечно, регуляторный фактор имеет огромное значение, но пытаться сформулировать стратегию финансового рынка без анализа макроэкономической ситуации достаточно сложно, поскольку финансовый рынок на самом деле настолько плох или хорош, насколько плоха или хороша экономика в широком ее понимании. На мой взгляд, банковский и финансовый рынки являются своего рода зеркалом экономики, они находятся на передовой и всегда первыми попадают под удар, как только в экономике возникают некие негативные явления, также чутко реагируют на изменение демографических тенденций. Финансовый сектор в определенной степени реактивен, зачастую предвосхищает новые тенденции в экономике. Если рассматривать опыт различных стран, можно сделать вывод: в большей или меньшей степени данный сектор является драйвером происходящих в экономике процессов. К России это пока не относится.
Докладчик подчеркнул, что сегодня на отечественном финансовом рынке доминирует банковский рынок. В связи с этим аналитики видят следующие тенденции: конкуренция здесь ужесточается, а банковская доля, представленная государственным капиталом, растет – на 1 декабря 2018 года доля госсектора в банковской системе РФ составила 72 %. В обозримом будущем продолжится «расчистка» банковского сектора –
примерно на 5–8 % в год. Рост активов будет сдерживаться слабым экономическим ростом – в среднем с 2019 по 2022 год активы покажут рост на 9 % (чуть выше уровня среднего темпа прироста ВВП в номинальном выражении). Портфель кредитов нефинансовым организациям в этот же период будет расти на величину около 7 % в год. Спрос на заемные средства МСП останется низким, что окажет давление на способность банков за пределами топ-20 наращивать кредитования. Наиболее динамичным сегментом в 2019 году останется кредитование населения (в 2018‑м прирост составил примерно 17 %). Доля розничного кредитования по отношению к ВВП увеличится и достигнет к 2022 году 21 % (против 13 % в 2017‑м).
Уровень проблемной задолженности остается высоким, хотя здесь тоже наблюдается определенное замедление. По прогнозам аналитиков, усредненный прирост объема проблемной задолженности превысит прирост совокупного кредитного портфеля в 2019–2022 годах (13 % vs 10 %). На рынке остаются банки, более четверти активов которых являются проблемными.
Расходование средств федерального бюджета при слабом росте активных операций обуславливает формирование структурного профицита ликвидности в секторе. На фоне ожидаемого медленного роста экономики и кредитования тенденция в среднесрочной перспективе сохранится. Доля высокорискованных активов в балансах банков размывается, что является одним из ключевых индикаторов низкого аппетита к росту и риску банковской системы.
Екатерина Трофимова подчеркнула: потенциал оздоровления банковского сектора ограничен. Невысокие темпы роста буфера абсорбации убытков (с 5,3 % в 2017 году до 5,8 % к 2022 году) ограничивают возможности банков по списанию проблемных активов в ближайшие три-пять лет. Генерация капиталов ожидается на низком уровне, что указывает на объективную потребность в дальнейшей поддержке от государства для покрытия убытков по оставшимся проблемным активам.
Ведущий научный сотрудник лаборатории структурных исследований РАНХиГС Михаил Хромов полагает, что России необходимо выбрать модель развития финансового сектора: путь укрупнения банков или развития альтернативных источников кредитования финансового сектора. В первом случае нужно увеличивать банковский сектор и банковский кредит, так как российский банковский сектор очень мал по сравнению с развитыми странами. Во втором – стимулировать поступление финансовых ресурсов на финансовые рынки из сектора домашних хозяйств.
В завершение дискуссии председатель Комитета Государственной Думы по финансовому рынку Анатолий Аксаков выразил мнение, что претензии в адрес Центрального банка относительно «политики стабильности» не вполне обоснованы:
– Экономический рост, различные стратегии и программы развития – все‑таки прерогатива правительства РФ, исполнительной власти. С моей точки зрения, в соответствии с законом о стратегическом планировании, правительство должно подготовить долгосрочную стратегию развития экономики. Учитывая, что через наш комитет проходит множество инициатив Банка России, могу утверждать: он проводит серьезную работу, действуя в рамках существующей парадигмы, и заинтересован в обеспечении финансовой стабильности страны в очень непростых международных условиях. Дело за исполнительной властью, которая должна подготовить налоговые, административные, бюрократические условия для развития финансового сектора.
Алена Бехметьева Фото: Пресс-служба РАНХиГС