Саморегулирование нужно всем отраслям. Просто некоторые к нему не готовы

По мнению председателя Комитета по собственности Госдумы Виктора Плескачевского, за ближайшие 5–7 лет количество саморегулируемых отраслей в России достигнет 70–80

В рамках форума «Большой консалтинг-2011» состоялась встреча с журналистами председателя Комитета по собственности Госдумы Виктора Плескачевского и проректора по научной работе Финансового университета при Правительстве РФ, президента некоммерческого партнерства «Сообщество специалистов-оценщиков «СМАО» Марины Федотовой. Эксперты поделились своими прогнозами на тему развития оценочной деятельности и обсудили ряд проектов, связанных с решением проблем саморегулирования. В частности, Виктор Плескачевский предсказал значительный рост числа СРО в ближайшие годы.

По словам Марины Федотовой, сейчас активно обсуждается новый закон о кадастровой оценке недвижимости: «С 2013 года планируется ввести новый налог на недвижимость. Сейчас в 12 субъектах Российской Федерации стартует пилотный проект. Предполагается, что этот налог должен способствовать развитию России как федеративного государства. От того, как будет проведена данная работа, будет зависеть социальный климат во всех регионах России».

Виктор Плескачевский, однако, не разделил надежд проректора университета на скорое принятие закона: «На мой взгляд, в 2013 году не будет никакого налога на недвижимость, потому что не решены самые важные вопросы». И тут же пояснил, что имеет в виду отсутствие в России понятия «единый объект», подразумевающего объединение здания с землей. «Во всех странах такое понятие есть, а у нас земля – это отдельный объект недвижимости. Если на даче легко оценить и землю, и здание, то как оценить 100% здания в городе, если земля – это отдельный объект недвижимости? Как здание, обремененное землей? Или как землю, обремененную зданием?»

Вторая проблема, препятствующая принятию закона о кадастре, по мнению Плескачевского, возникла сразу после приватизации, в 1992 году: «Некоторые мудрецы тогда оторвали квартиру от стен. До 2005 года стены были собственностью муниципалитета. А потом их незаметно передали гражданам. И сегодня у нас два института имущества. Во всем мире квартира является долей в общем праве, а в России это самостоятельный объект недвижимости».

Система долевого владения недвижимостью, существующая в России, также была подвергнута критике депутата. По его мнению, многособственническая модель препятствует нормальной эксплуатации здания: «В мире сегодня 80–85% жилья – моновладения: один владелец, остальные – арендаторы. Оставшиеся 15–20% жилья – владение в долях. То есть один дом – а собственников несколько. Но при этом на Западе долевое владение приходится на дома из 5–6 квартир, в редких случаях – 15–20, бывает 50–60. Больше 60 квартир я не видел. А в России 100% домов представляют многособственническую модель, причем во многих – около 1000 собственников. Как 1000 человек могут разделить обязанности?»

Таким образом, считает эксперт, прежде чем говорить о новом законе, нужно решить все эти проблемы: «Недавно стараниями моими и Германа Грефа появилась декларация о том, что земля и здание – это единый объект. В вышедшем после этого законе должно было быть прописано, что это такое. Но там даже понятия нет о кадастре единого объекта».

На предложение одного из журналистов сделать всех оценщиков юридическими лицами Виктор Плескачевский возмутился: «Вы серьезно? Кому взбрело в голову, что юридическое лицо может быть носителем знаний, образования и так далее? Во всем мире оценщик – это физическое лицо! А у нас опять все не так: врач – юридическое лицо, архитектор – тоже. Но это форма, которая в праве считается фикцией. Носителем знаний и профессиональных требований является конкретный человек».

Разговор зашел о правах оценщиков как физических лиц: можно ли в России добиться того, чтобы все оценщики были физическими лицами, если их права ущемляются? Например, 85% от прибыли оценщика в компании получает юридическое лицо. Виктор Плескачевский сказал, что проблема решится сама, как только сами сотрудники осознают, насколько она важна: «Когда оценщикам надоест отдавать всю прибыль юридическому лицу, они и начнут заключать договоры лично».

Виктор Плескачевский сделал прогноз: скоро конкуренцию маленьким оценочным компаниям будут составлять уже отдельные фамилии, а не бренды. «Потому что человеку нет разницы – либо в эту маленькую компанию входить, либо работать под своей фамилией. Тем более что сегодня мы готовим реестр всех оценщиков, и любой человек может посмотреть, кто такой Иванов, Петров и так далее. Так гораздо удобнее. Другое дело, что люди боятся неопределенности, в свободное плавание пускаться страшно», – объяснил он.

У журналистов возник вопрос: как оценщик в одиночку сможет провести качественную оценку на всех этапах? Например, в случае оценки бизнеса. Марина Федотова объяснила: «Обязательно должны быть консультанты. Если я не разбираюсь в производстве пива, металла, я смотрю, кто является величиной в данной области, получаю консультации от них. Параллельно мы сами работаем как исследователи: идем в библиотеки и пытаемся разобраться в данном процессе. Оценка бизнеса – это синтетическая работа, творческая, но интегратор должен быть один. Иначе будет как у Чехова: «и рукав хорош, и карман хорош, а костюмчик не сидит».

Еще одна серьезная проблема, которая была поднята на встрече, – стоимость услуг при оценке. «Есть определенная система демпинга, – призналась Марина Федотова, – поэтому оценщики часто пытаются сэкономить и проводят оценку бизнеса самостоятельно, без консультантов. Но если ты добросовестный оценщик, то понимаешь, что тебе нужен и юрист, и технолог, и так далее. И стоимость этих услуг ты должен заложить в те предложения, которые выдвигаешь сам. В противном случае не будет качественной услуги». Таким образом, говорят эксперты, в цену закладывается качество, и именно оно, а не стоимость, будет определять доверие к конкретному оценщику и обеспечивать ему репутацию.

На вопрос корреспондента журнала «Эффективное антикризисное управление», на какой стадии развития сейчас находится процесс становления института саморегулируемых организаций, Виктор Плескачевский ответил, что на форум по саморегулированию, который проходил в апреле этого года, собралось более 40 отраслей, часть из которых уже вошла в СРО, часть только входит (наш журнал рассказывал об этом форуме в прошлом номере). Неудачным опытом вступления в СРО депутат назвал опыт строительной отрасли: «Я их просил, чтобы они слово «саморегулирование» убрали и назывались профобъединением. Дело в том, что у них нет самоидентификации профессии. С оценщиками все понятно. А у строителей: и кровельщики, и бульдозерист, и крановщик – все в одном стакане. Главным субъектом саморегулирования должен быть генеральный подрядчик, то есть лицо, отвечающее за объект в целом. А у них так: кто устанавливает унитазы – член СРО, кто на бульдозере – член СРО. Так у них общего между собой ничего нет! Перемешались и крупные, и мелкие подрядчики, и субподрядчики. И для всех одни требования. Хотя малый бизнес вообще не должен быть членом СРО! Поэтому у нас сейчас 250 СРО в строительстве, и каждая из них – по 400 человек. Половина – формальные. Есть примеры, когда человек считает СРО своей собственностью, а сам никогда не видел своих членов в глаза».

В остальных отраслях, по словам Плескачевского, ситуация более спокойная. Кроме того, недавно в СРО в полной готовности стали приходить риелторы, а также управляющие недвижимостью. «Саморегулирование – предельно естественная конструкция со времен царя Гороха, со времен, когда человек бегал в шкурах: рыбаки тянулись к рыбакам, охотники – к охотникам, – говорит Плескачевский. – Есть два мотива создавать такие объединения: первый – формировать стандарты (крючков, оружия, болтов и гаек), второй – защищать свои интересы».

Также Виктор Плескачевский отметил плюсы саморегулирования по сравнению с государственным, охарактеризовав второе как препятствие на пути развития многих отраслей. «Государство лезет руками в организации, хотя нигде в мире государство не пишет правила бухучета, стандарты образования оценщиков и так далее. Что-то мне подсказывает, что именно оценщики лучше всего знают, какой состав знаний должен иметь соискатель профессии оценщика. Значит, стандарт по образованию должен писать Национальный совет по оценке. Ведь есть отраслевая специфика, которую Минфин никогда не сможет прописать».

На вопрос, есть ли отрасли, которым механизм саморегулирования не подходит, Плескачевский ответил категорично: «Нет! Просто некоторые не готовы или не хотят. Обычно саморегулирование не нужно там, где представителей конкретной профессии – 5–6 человек на всю страну. Во всех остальных случаях СРО нужны, причем нужны потребителю в первую очередь. В мире производители вина или молока объединены – это форма ответственности, которая гарантирует качество и происхождение продукта».

Сейчас в мире саморегулируемыми являются около 70–80 отраслей. В России пока только 40. Но, по заверениям депутата, в ближайшие 5–7 лет эта цифра вырастет минимум до тех же 70–80. В каждой из отраслей при этом будет примерно по 20–40 СРО, всего – около 5 тысяч. Пока их – порядка 800.

Анастасия ДМИТРИЕВА