Стресс-механизмы для риск-менеджмента

Эксперты обсудили текущие задачи, стоящие в отрасли управления рисками

В начале марта в Кортъярд Марриотт Москва Центр состоялся круглый стол «Риск-менеджмент в финансовых институтах: новые задачи и IT-решения». На мероприятии, организованном Cbonds-Congress, эксперты искали возможные решения, которые могут быть реализованы в сфере управления рисками, в том числе за счет использования новых технологий и программного обеспечения, разработанного специально для компаний финансовой отрасли с учетом их потребностей и ожиданий.

По разным сценариям

Круглый стол открыл доклад начальника управления ОАО «Банк Зенит», члена правления Русского общества управления рисками, доцента Национального исследовательского института «Высшая школа экономики» Михаила Помазанова, посвященный модели центральной тенденции стресс-тестирования кредитного портфеля.

Спикер пояснил: под «центральной тенденцией» понимается типичное или «среднее» значение любого распределения значений (например, средний прогноз частоты дефолтов по корпоративным компаниям России (в пересчете на год), за долгосрочный период). А под «стресс-тестированием кредитного портфеля» – прогноз резерва под потери, связанные с обесцениванием ссуд в результате реализации стресс-сценария. При этом уровень резервов прямо пропорционален величине кредитного риска, то есть ожидаемой величине.

– Динамика центральной тенденции вероятности дефолта корпораций и ее зависимость от макроэкономических факторов изучалась по динамике дистресс-индекса облигаций РФ 2005–2016 гг., которая линейно связана с дефолтностью, что было установлено известным экономистом E. Altman по наблюдениям американского рынка за последние 30 лет, – поясняет эксперт. – На основании исследования была построена модель на данных российского рынка, которые не содержат исторических индексов дефолтности, чтобы можно было построить прямую модель, однако модель центральной тенденции удалось построить на косвенных данных.

В качестве примера демонстрации работы модели Михаил Помазанов акцентировал внимание на двух стресс-сценариях, примененных для стресс-анализа некоторого «типового» банка. Первый – бюджетный и консенсус-сценарий 2017 года предполагает, что в текущем году благодаря восстановлению экономический активности и «эффекту низкой базы» (падение ВВП 2014–2015 гг. достигло «дна») удастся достичь умеренного прироста ВВП. Модель показала прогноз снижения резервов, роста капитала и пр.

Второй сценарий – жесткий стресс 2017 года повлечет существенное снижение цен на нефть (до 25 долларов за баррель), станет серьезным дополнительным шоком для российской экономики и приведет к резкому сокращению экспорта, кризису в банковской системе и системным нарушениям в функционировании экономики. Одним из последствий этого сценария станет значительное снижение реального ВВП. Модель показала существенное нарушение нормативов достаточности капитала для «типового» банка из‑за существенного роста резервов, что потребует докапитализации, объем которой рассчитан моделью.

Рекомендуется к использованию

О скоринге (от англ. scoring – счет; статистический метод оценки банками клиентов, обратившихся за кредитом) для малого и среднего бизнеса говорил заместитель директора по маркетингу Национального бюро кредитных историй (НБКИ) Владимир Шикин.

– Задача качественной и быстрой оценки риск-профиля заемщика МСП (малого и среднего предприятия) для банков является одним из важнейших элементов эффективности работы, – отмечает спикер. – Национальное бюро кредитных историй впервые в России предлагает экспертную модель индустриального скоринга МСП. Для расчета скорингового балла используются данные из кредитной анкеты, а также из кредитных историй самого субъекта МСП и связанных с ним юридических и физических лиц.

Такой подход позволяет оценивать МСП с учетом степени влияния на его экономику других субъектов. Важная особенность индустриального скоринга НБКИ – его применимость на всех этапах взаимодействия с МСП: от маркетинга при решении задачи сегментирования до оценки кредитной заявки, управления лимитами по кредиту, в кросс-продажах, профилактике дефолта и в вопросах определения стратегии взыскания.

– Скоринг рекомендуется к использованию всем кредиторам, а также организациям, имеющим необходимость сегментирования пула контрагентов МСП по степени риска, – пояснил Владимир Шикин.

Не Базелем единым?

Директор департамента риск-менеджмента АО «ЕФГ Управление Активами», председатель Комитета ПАРТАД по внутреннему контролю и управлению рисками Александр Баранов рассказал о некоторых аспектах управления рисками в негосударственных пенсионных фондах (НПФ).

Напомнив об основных международных отраслевых стандартах управления рисками (надзора и регулирования), а также историю требований и рекомендаций в рамках Basel (документов Базельского комитета по банковскому надзору), эксперт привел слова одного из модераторов стандарта Solvecy II – Роба Кертиса (представителя Великобритании в Международной ассоциации органов страхового надзора IAIS): «Сначала мы строим фундамент, а уж затем возводим дом. Так и внедрение международных стандартов и универсальных правил работы – это первое, что необходимо сделать для нормальной работы рынка…»

По мнению спикера, согласно Информационному письму Банка России от 8 сентября 2016 года № ИН-015–53 / 64, российский мегарегулятор финансового рынка в отношении оте-чественного страхового сектора сделал ставку на небанковский (небазельский) опыт надзора и регуляторных требований. Согласно данному информационному письму за подписью профильного заместителя председателя Центрального банка Владимира Чистюхина, «в первой половине 2017 года Банк России планирует разработать дорожную карту и концепцию внедрения Solvency II, а также принять решение о сроках внедрения Solvency II на российском страховом рынке». Это обстоятельство позволяет говорить о том, что российский мегарегулятор не готов однозначно делать кальку с «Базеля» для небанковских финансовых организаций и будет ориентироваться на соответствующий международный опыт с учетом отраслевой специфики.

Докладчик заметил: стандарт Solvency II в ЕС применяется не только в отношении страхового сегмента, но и частных пенсионных фондов. По его мнению, европейский опыт может быть применим и для регуляторных требований к российским НПФам.

В своем выступлении эксперт постарался показать, почему базельского подхода будет недостаточно для всестороннего анализа деятельности пенсионных фондов. Так, подход «а-ля Basel» рассматривает «цифру» текущих пассивов против «цифры» текущих активов, взвешенных по рискам. Между тем альтернативный подход – Solvency II при анализе деятельности НПФ рассматривает денежный поток обязательств против денежного потока активов, и в данном случае учитываются не только финансовые и операционные, но и актуарные риски, которые являются специфическими для пенсионной индустрии. Природа стандартов Solvency II позволяет учитывать долгосрочность обязательств пенсионных программ, актуарные риск-факторы и при надлежащей инвестиционной стратегии ориентироваться на финансовые инструменты с долгосрочным горизонтом инвестирования, позволяющим качественно превзойти инфляцию.

Докладчик рассказал о преимуществах Директивы Solvency II и ее ключевых характеристиках, а именно трех компонентах регулирования (количественные требования, качественные требования, требования к раскрытию информации). Упомянул о существующих законодательных ограничениях инвестирования средств частных пенсионных фондов ряда стран G20 и о том, как с помощью стандартизованных требований Solvency II можно управлять качеством деятельности НПФ.

В завершение был описан механизм перехода от существующего в России жесткого ограничительного подхода по классам финансовых инструментов, отдельным характеристикам отдельных инструментов к ALM-стратегии (Assets Liabilities Management) для пенсионных фондов. По мнению Александра Баранова, ALM-подход представляет собой последовательность следующих действий:

1. Определение стратегических целей и соответствующих им временных горизонтов;

2. Выбор бенчмарка;

3. Моделирование структуры портфеля, стратегическая аллокация по классам активов с учетом рисков и специфики актуарных обязательств;

4. Выбор риск-метрик с учетом стратегических целей;

5. Расчет риск-бюджета;

6. Анализ чувствительности и стресс-тестирование;

7. Выбор управляющего;

8. Формирование портфеля;

9. Управление портфелем с учетом заданных ограничений по уровню риска.

Отвечая на вопросы, докладчик рассказал об опыте тестирования подхода Solvency II для европейских пенсионных фондов в контексте стресс-тестирования. Так, в четвертом квартале 2012 года Европейская организация страхования и пенсионного обеспечения (EIOPA) провела исследование, посвященное определению количественных характеристик способности пенсионных планов выполнять свои обязательства. В исследовании участвовали Бельгия, Германия, Ирландия, Нидерланды, Норвегия, Португалия, Швеция и Великобритания. Было обследовано около 6,5 тысячи пенсионных планов, составляющих примерно 95% всех схем с установленными выплатами и гибридных схем указанных стран. Участники исследования рассчитывали уровень достаточности капитала, необходимого на покрытие непредвиденных потерь с установленной вероятностью в 99,5% с учетом рисков. По итогам исследования уровень достаточности капитала варьировался от 0% для Германии до 35% для Ирландии.

Проверка на прочность?

Во время заседания неоднократно упоминалось, что стресс-тестирование существенно повышает уровень корпоративной культуры риск-менеджмента. Этот тезис подтвердил начальник службы риск-менеджмента НПФ «Будущее» Владимир Кротов.

– Стресс-тестирование дополняет систему управления рисками анализом ситуаций, которые происходят редко, но влияние которых на бизнес существенно. Анализироваться может как в целом баланс Фонда, так и отдельные составляющие с последующим агрегированием, а в качестве сценариев для моделирования стресс-тестов могут использоваться конкретные произошедшие в прошлом кризисы и гипотетические ситуации, –

уточнил спикер.

Требования к процедуре стресс-тестирования в НПФ определяются Указанием Банка России от 4 июля 2016 года № 4060‑У «О требованиях к организации системы управления рисками негосударственными пенсионными фондами». В начале лета 2016 года НПФ «Будущее» привлекли в качестве участника в пилотный проект по проведению стресс-тестирования.

Основная цель данного механизма – определить: исполнит ли фонд свои обязательства перед застрахованными лицами, вкладчиками и участниками на горизонте инвестирования в три-пять лет в случае реализации стресс-сценария. Оценивались рыночный и кредитный риски. Рыночный (процентный, валютный, фондовый, риск ликвидности) предусматривал переоценку активов, подверженных процентному, валютному, фондовому риску и риску ликвидности в случае реализации стресс-сценария, а стресс-тестирование кредитного риска должно было учитывать минимум два дефолта. В ходе стресс-тестирования возникли трудности его применения на практике: например в части кредитных рисков расчет уровней покрытия по эмитентам оказался слабо стандартизирован.

Владимир Кротов подчеркнул необходимость стандартизации подходов к стресс-тестированию – это позволит повысить сопоставимость результатов для разных НПФ и упростить применение данного механизма.

Тему стресс-тестинга продолжил директор по маркетингу ООО «Инфострой» Дмитрий Роман, напомнив: о старте стресс-тестов во второй половине 2017 года в середине февраля заявил заместитель председателя Банка России Владимир Чистюхин – соответствующий проект нормативного акта находится на финальной стадии согласования. Если он выйдет в первой половине года, регулярные и массовые проверки НПФ на прочность могут начаться совсем скоро.

В этих условиях самым быстрым и дешевым способом для Фондов было бы обращение за помощью в стресс-тестинге к своим управляющим компаниям. Однако большинство УК не владеют полной информацией обо всех активах Фонда, у них отсутствует информация о его обязательствах, а значит, УК не может проводить стресс-тестирование так, как того требует Указание 4060‑У. Следовательно, Фондам придется решать эту задачу самим.

Что уже сейчас может сделать Фонд для стресс-тестирования: собрать данные по портфелям и рынку, провести анализ портфелей и выявить основные риски, проанализировать динамику этих факторов риска и проверить свои активы и обязательства на устойчивость к стрессовому изменению рыночных условий (стресс-тестинг).

Дмитрий Роман заметил, что стресс-тестирование рекомендуется проводить двух типов:

– Сценарный анализ на основе исторических и гипотетических событий нацелен на оценку стратегических перспектив Фонда и позволяет оценить потенциальное одновременное воздействие ряда факторов риска на деятельность Фонда в случае наступления экстремального, но вероятного события.

– Анализ чувствительности портфелей к изменению различных факторов риска и расчет максимальных потерь. В отличие от сценарного, результаты анализа чувствительности носят краткосрочный характер. Он оценивает непосредственное воздействие на портфели изменений заданного фактора риска (повышение процентных ставок, дефолт отдельного эмитента и т.д.)

Эксперт подробно рассмотрел анализ чувствительности портфелей с помощью программного комплекса GAMA к изменению процентных ставок, рыночным рискам и изменению кредитного качества активов Фонда.

– Особое место при стресс-тестировании уделяется способности НПФов выполнять взятые на себя обязательства, а также анализ рыночной ликвидности портфелей при изменяющихся рыночных условиях, – пояснил спикер.

С учетом специфики

О подходах к построению системы управления рисками компании – инфраструктуры финансового рынка говорила член правления СРО ПАРТАД Варвара Артюшенко.

– При выработке подходов к регулированию профессиональных участников рынка ценных бумаг, в том числе в части установления требований к их системам управления рисками и внутреннего контроля, установлению нормативов достаточности капитала, Банк России зачастую базируется на существующем регулировании кредитных организаций, – комментирует докладчик. – Однако регулятор не отрицает, и мы его в этом поддерживаем, что регулирование и надзор за финансовыми организациями должен осуществляться с учетом уровня развития и специфики деятельности, а также осуществляемых финансовых операций и рисков, сопутствующих их деятельности.

Напомним: в конце 2015 года Банк России представил профсообществу концепцию «Внедрение требований по организации системы управления рисками профессиональных участников рынка ценных бумаг», в рамках которой предполагалась реализация таких подходов, как: установление критериев для определения требований к системе управления рисками и системе внутреннего контроля; установление основных видов рисков для некредитных финансовых организаций и других.

В апреле 2016‑го Центральный банк предложил для обсуждения проект нормативного акта, устанавливающего требования к организации системы управления рисками профессионального участника рынка ценных бумаг. Специалисты ПАРТАД вошли в состав рабочей группы при ЦБ по обсуждению документа. Особую дискуссию вызвал подход к дифференциации профучастников на группы в зависимости от вида деятельности и размера НФО.

– В отношении учетных институтов данный подход не является применимым – он не учитывает специфику их деятельности, характер осуществляемых операций и сочетание рисков (при совмещении). Так, регистраторы – это отдельная группа НФО, характеризуемая спецификой реализуемых рисков и спецификой требований к достаточности капитала. В диалоге с регулятором ПАРТАД отстояла позицию о том, что норматив достаточности собственных средств не будет распространяться на регистраторов (основная причина – их тарифы регулируются в рамках нормативного акта), – отмечает Варвара Артюшенко. – Что касается критериев дифференциации депозитариев, на наш взгляд, необходима их дифференциация, основанная на бизнес-моделях функционирования и учитывающая риски деятельности.

Докладчиком выделены две основные бизнес-модели функционирования депозитариев. В первом случае их деятельность совмещается с брокерской и сконцентрирована на депозитарной поддержке активных торговых операций на открытом рынке, во втором – деятельность сконцентрирована на сервисах, основанных на долговременном учете / хранении ценных бумаг, контроле за инвестициями, поддержке корпоративных действий, денежных (мультивалютных) расчетах (кастодиальная деятельность). Данные модели функционирования депозитариев сопровождаются различными операционными рисками, в том числе рисками совмещения с деятельностью оператора рынка, и к ним, считает спикер, должны применяться различные подходы к организации СУР.

Особенности взаимодействия

Актуальную тему – особенности взаимодействия негосударственного пенсионного фонда и управляющей компании по управлению рисками – поднял в своем выступлении руководитель службы управления рисками НПФ «САФМАР», глава комитета по риск-менеджменту Ассоциации негосударственных пенсионных фондов Андрей Константинов.

Он акцентировал внимание на том, что основой для взаимодействия НПФ и УК служит ряд нормативно-правовых документов: начиная от 

№ 75‑ФЗ «О негосударственных пенсионных фондах» и Постановления Правительства № 63 «Правила размещения средств пенсионных резервов НПФ и контроля за их размещением» до стандартов СРО, договоров доверительного управления и других нормативных актов Центрального банка.

Возможны две модели взаимодействия фонда и УК. Первая – когда участие НПФ в инвестиционном процессе и процессе управления рисками ограничено (характерно для малых и средних фондов до вступления в силу требований 4060‑У). При такой модели взаимодействия возникает ряд проблем: отсутствие заинтересованности фонда в построении системы управления рисками; отсутствие ресурсов для полноценного управления рисками НПФ; конфликт интересов при принятии решений по управлению рисками; агрегирование рисков фонда на уровне УК. При этом, хотя активами и рисками управляет УК, ответственность за результат несет НПФ.

Второй вариант предполагает участие НПФ в инвестиционном процессе и процессе управления рисками, но и он неидеален: увеличиваются ресурсы фонда и трудозатраты УК, в том числе для предоставления информации Фонду; организация системы управления рисками и внедрение инструментария по управлению рисками требует существенных затрат; увеличивается время на сделку при согласовании изменений лимита или нового эмитента. Кроме того, УК и НПФ применяют разные подходы по кредитной оценке эмитентов, критериям и ограничениям, в этой связи не исключен и субъективизм.

Андрей Константинов выделил несколько возможных направлений для улучшений, которые помогли бы выстроить взаимодействие между НПФ и УК в сфере управления рисками. По мнению спикера, необходимо стандартизировать методики и регламенты УК и Фонда, а также унифицировать систему внутренних кредитных рейтингов. Не обойтись и без автоматизации данных с использованием одинаковых или совместимых между собой программ и ресурсов. Еще одним важным шагом может стать заключение трехстороннего договора между Фондом, управляющей компанией и специализированным депозитарием.

Роль рейтингов высока

О применении кредитных рейтингов в системе риск-менеджмента говорил управляющий директор по корпоративным рейтингам рейтингового агентства «Эксперт РА» Павел Митрофанов. Он заметил: рейтинговый бизнес-процесс построен таким образом, что участие в нем высшего руководства и собственников полностью исключено, а обязанности аналитических и коммерческих служб намеренно разделены – это исключает риск их влияния друг на друга.

– Сегодня рейтинги российских рейтинговых агентств включены в нормативные акты по ряду пунктов регулирования. Между тем существуют сложности в применении рейтингов на практике, основная связана с отсутствием официального мэппинга шкал разных агентств. В условиях ожидаемого сворачивания применения рейтингов иностранных агентств это усложнит применение рейтинговых требований в системах риск-менеджмента банков, НПФ, УК и других участников финансового рынка, – отметил Павел Митрофанов.

Говоря о роли кредитных рейтингов в системе риск-менеджмента НПФ и УК, спикер подчеркнул:

– Во-первых, кредитные рейтинги входят в перечень обязательных требований к качеству активов средств пенсионных накоплений и собственных средств НПФ и УК. Во-вторых, многие НПФ предъявляют рейтинговые требования к надежности партнерских НПФ. В-третьих, в сфере размещения пенсионных резервов инвестиционные декларации некоторых фондов также предполагают рейтинговые критерии для ограничения рисков.

Елена Восканян