
Эксперты выделяют три элемента успешного развития риск-функций, применимых к большинству случаев, – это люди, организационно-техническая составляющая и стратегические «цели на вырост», к которым есть смысл стремиться. Эти элементы в философии и практике развития риск-функций в ВТБ позволяют специалистам, отвечающим за управление рисками, быть технически готовыми к возможностям, предоставляемым регуляторной средой. Об этом, а также о задачах риск-менеджмента и факторах, под влиянием которых меняется банковская модель, на Форуме риск-менеджеров рассказал член правления ВТБ Максим Кондратенко. Организовал мероприятие портал FutureBanking.ru.
Когда необходим апгрейд?
– Если говорить про наш опыт, мы активно пилотировали ВПОДК (внутренние процедуры оценки достаточности капитала), перешли на просчет RWA (Risk-Weighted Assets – активы, взвешенные на определенный коэффициент риска), первыми перешли на SMA (Standardised Measurement Approach) – новый подход к расчету операционных рисков. Когда нам стало это выгодно, внедрили ПВР-подход (ПВР- или IRB-подход, – продвинутый способ оценки кредитного риска банков).
Эффективное использование капитала – это главная цель, но задача риск-менеджера – обеспечить технологическую и нетехнологическую готовность для такого рода внедрений.
Сейчас актуальна тема конвергенции, то есть сближения лучших практик – то, что я называю целями, к которым нужно стремиться и которые заложены в ДНК любого профессионального риск-менеджера. Этот процесс конвергенции, когда мы придерживаемся лучших практик и регуляторных инициатив, очень важен в новых реалиях – только совместное творчество банков и регулятора позволит создать правильный баланс регуляторной нагрузки и эффективной деятельности банков для того, чтобы поддержать экономику и иметь достаточный запас капитала для прохождения стрессов, показывать эффективную деятельность и доходность на этот самый капитал.
В этом смысле одним из необходимых шагов для банков является проведение серьезного апгрейда или перезагрузки по некоторым направлениям. Бывает так, что у банков намечены основные направления развития, они понимают, какого курса будут придерживаться, но возникают вопросы с правоприменением регуляторных инициатив. Поэтому речь и идет о некой совместной деятельности, когда банки обеспечивают готовность, иногда сильно заблаговременно на базе своих лучших практик, а регулятор, внедряя новые инициативы, ждет активной обратной связи от банков.
Один из первых кандидатов на такой апгрейд – процедуры ВПОДК. Когда они еще не были регуляторные, в конце 2000‑х – начале 2010‑х годов это была лучшая практика, и банки на основе внутренних моделей считали достаточность экономического капитала, оптимизировали и развивали систему управления рисками. Ожидания от того, что ВПОДК заработает как очень эффективная площадка для диалога с регулятором, имели место и были оправданы. В части усовершенствования ВПОДК, безусловно, есть резервы.
Второй аспект – модельные подходы, которые сегодня требуют определенной защиты. В условиях изменения многих внешних факторов требуется калибровка, не отказ от моделей, а их дальнейшее развитие. Мы приветствуем инициативы Банка России по использованию модельного подхода при расчете показателя долговой нагрузки заемщика. Это хороший знак, который демонстрирует, что модельные подходы будут активно развиваться.
Если посмотреть достаточность капитала банковского сектора по разным странам, можно сделать вывод, что в России, в сравнении с Индией, Германией, Китаем и Великобританией, самая высокая требуемая регуляторная достаточность капитала банковского сектора. Это означает, что нам, риск-менеджерам, в текущих условиях требуется максимально внимательная, интенсивная работа по балансировке показателя риск-доходности, по оптимальному использованию капитала. В конечном счете это выражается в использовании тех «окон», которые регулятор оставляет для систем управления рисками, в которые было проинвестировано много времени, технологий, интеллекта и денег, чтобы обеспечить соответствующие расчеты, дающие возможность снижать эту нагрузку, опираясь на собственную статистику. Это не делается в один день, это результат долгой, планомерной работы. Я абсолютно уверен, что в дальнейшем эта потребность будет только увеличиваться.
Возвращаясь к треугольнику «люди, организационно-технологическая составляющая и цели», можно сделать вывод, что неустанный труд будет в почете и появятся дополнительные требования к риск-менеджменту, в том числе по компетенциям, связанным с технологической грамотностью и способностью реализовывать весь имеющийся в организациях потенциал.
8 факторов изменений банковской модели
Во-первых, стоит сказать о замедлении общего экономического роста, когда нет возможности «разбавить» убытки прошлых лет. Это значит, мы должны быть максимально точны в оценке текущего риска, прогнозируя на средний и долгосрочный горизонт.
Второй фактор – волатильность финансовых рынков. Многие законы и «фундаментальные связи» рынка перестали работать. Речь, прежде всего, идет об инфраструктурных проблемах, перестройке цепочек связей и переоценке лимитов.
Третий фактор – крах глобалистской повестки и принципов глобальной экономики. Здесь, мне кажется, комментарии излишни, поскольку данный фактор добавляет волатильности и уже заставил пересмотреть подходы к страновым рискам и трансграничным сделкам.
Четвертый фактор – трансграничные операции стали не просто рисковыми, а даже опасными, если говорить о недружественных странах. Таким образом, специалистам по рискам теперь нужно учитывать не только страновой, но и транзакционный риск. Вместе с тем, важно, чтобы внутри страны не было надбавок за собственный суверенный риск, чтобы та суверенная часть, которая остается на балансах банка, была защищена и регуляторно, и с точки зрения собственных процедур.
Пятый фактор – ненадежность и высокая стоимость ранее бесплатных транзакций.
Шестой фактор – так называемые «лучшие практики» и «международные стандарты» не работают в условиях глобального беспредела. Однако не обязательно искать лучшие практики не в своем Отечестве. Я абсолютно уверен, что наше профессиональное сообщество способно само вырабатывать лучшие практики, развивая тем самым всю отрасль.
Седьмой фактор – мы видим, что сложносоставные глобальные инструменты снижения рисков, как, например, хеджирование и страховки, приводят к росту рисков. Более «ванильные» инструменты в долгосрочной перспективе значительно надежнее. Это означает, что источник покрытия рисков, которые мы раньше хеджировали одним образом, сейчас нужно искать и выстраивать соответствующий инструментарий, утерянный в начале 2022 года.
Восьмой фактор – фундаментальные правила микроэкономики продолжают работать, но чувствительность изменилась.
«Горячие» темы
Сегодня управление рисками – не конкурентное преимущество, а условие выживания рынка. В повестке риск-менеджера основными являются такие темы, как цифровой двойник, баланс, выявление аномалий и риск-доходность. Мы их обсуждаем, работаем над ними и по ним на текущий момент развиваем риск-менеджмент в нашем банке. Рассмотрим некоторые из них подробнее.
Важнейшим элементом работы риск-менеджера является баланс в концептуальном смысле. Динамический баланс – инструмент моделирования будущих состояний использования различных факторов для определения значения целевой переменной или, если идти от обратного, от целевой переменной поиск тех факторов, которые позволят к этому подойти. Активно используем эту практику и в бюджетном процессе при бизнес-планировании на текущий год, и на стратегическом цикле. С точки зрения показателей риск-доходности, способности генерировать капитал – один из ключевых полезных для нас инструментов. Он показывается и правлению, и руководителям основных бизнес-линий. Мы проходимся по основным ограничениям, смотрим, какой запас RWA (Risk-Weighted Assets – активы, взвешенные по риску), ликвидности, процентный риск есть у соответствующей бизнес-линии банка в целом для того, чтобы развивать бизнес. В зависимости от этой информации и удовлетворенности этим фактом планируем дальше свою активность.
Еще один важный аспект в повестке риск-менеджмента – цифровой двойник. По сути, речь идет о процессе, когда мы в рамках динамического баланса моделируем состояние банка и пытаемся предусмотреть различные сценарии, посмотреть, какие существуют развилки.
Выявление аномалий – горячая для нас сейчас тема в области операционного риск-менеджмента. Мы давно ушли от качественной, описательной оценки рисков, присущей нашим бизнес-процессам, и того, что традиционно составляет предмет операционного риска. При этом весьма хорошо продвинулись с точки зрения количественной оценки операционных рисков и активно занимаемся максимально прикладным делом – через контрольный контур, который контролируют операционные риски, а они контролируют практически весь контур бизнес-процессов, проактивно выявляем недостатки процессов. Одним из инструментариев здесь является обнаружение аномальных факторов и точечная работа с ними.
Если говорить о поиске возможностей. Рабочим эффективным инструментарием для нас является Risk taking capacity (способности принимать риски). Мы, балансируя, ищем те возможности, которые в данный момент наиболее оптимальны, в том числе распределяя от одной бизнес-линии к другим дефицитные на какой‑то момент ресурсы.
Наконец, риск-культура. Перефразируя известное выражение, я бы сказал, что риск – не только благородное, но и общее дело. Важно участие всех, в том числе риск-партнеров на местах – непосредственно в подразделениях.
Если говорить о видении на несколько лет вперед, думаю, что риск-менеджмент, проделав достаточно большой цикл от общего риск-менеджмента через серьезную специализацию, потом консолидацию на уровне отдельной функции, пойдет в подразделения, и на первой линии мы увидим более серьезную активность, связанную с управлением рисками, чем сейчас.
Проверено на практике
В завершение хотел бы остановиться на пяти актуальных задачах риск-менеджмента и тех практических результатах, которые достигаются в результате их выполнения.
Безусловно, текущая позиция и текущий результат важны для риск-менеджмента, как и для всех остальных структур банка, но задача риск-менеджмента – оптимизировать структуру баланса, в том числе бизнеса с прицелом на экономический цикл. Выходить за рамки текущего года – наша святая обязанность.
Во-вторых, без мультисценарного моделирования для оптимизации баланса сейчас невозможно – угадывание сценариев не входит в компетенцию риск-менеджмента, поэтому сценарность и наличие соответствующего инструментария крайне важны.
В-третьих, риск-менеджмент должен понимать, что устойчивая возможность генерировать целевую прибыль в результате правильной структуры баланса и продуктов важнее максимизации прибыли текущего года. Таким образом, мы уходим от волатильности.
В-четвертых, важнейшим элементом успеха банковской отрасли является проактивный диалог регулятора с банками и активная обратная связь со стороны банков. В данном случае важен вклад обеих сторон, только при соблюдении этого условия регуляторная нагрузка будет умной.
В-пятых, традиционное стремление к накоплению буферов (резервов, капитала) является проверенным способом нормализации риска, но для того, чтобы планомерно улучшать структуру управления рисками и само содержание этих рисков, важно адаптировать структуру бизнеса, бизнес-модель, структуру баланса и систему принятия решений.

Елена ВОСКАНЯН