Гибкость рынка труда помогает замедлению инфляции
Если российские зарплаты были привлекательны для мигрантов даже в 2015–2016 годах, то приток рабочей силы в Россию, вероятнее всего, продолжится, когда начнется устойчивый экономический рост
Макроэкономические показатели за январь были встречены в правительстве с энтузиазмом. Министерство экономического развития даже заявило, что прирост ВВП по итогам 2017 года может достичь 2,0%, что значительно превышает консенсус-прогноз (1,1%). Наша интерпретация январской статистики менее оптимистична: последние тенденции немного обнадеживают, однако признаков устойчивого улучшения экономической ситуации пока не видно.
Более того, прогнозирование динамики ВВП существенно затруднено тем фактом, что Росстат, пересмотрев годовые показатели ВВП за 2015-й и, судя по всему, за 9 месяцев 2016 года, так и не опубликовал квартальные данные.
Пока что мы не видим оснований для пересмотра нашего прогноза динамики ВВП в 2017 г. (рост на 0,6%). Однако ситуация может измениться после публикации пересмотренных квартальных данных или в случае, если Банк России преподнесет сюрприз и начнет снижать процентную ставку раньше, чем изначально ожидалось (мы предполагали первое снижение ставки в июне).
Оптимизм официальных лиц, возможно, обусловлен позитивным пересмотром данных по промышленному производству за 2015–2016 годы. Росстат недавно изменил методику, применяемую для оценки объемов промышленного производства (приблизившись к мировым стандартам), и с тех пор уточнил исторические временные ряды. В соответствии с новым подходом сейчас в промышленности выделяются четыре основных сектора (а не три, как раньше). Данные по добыче полезных ископаемых и обрабатывающим отраслям существенно не изменились, однако вместо показателя, ранее обобщавшего информацию по отрасли «Производство и распределение электроэнергии, газа и воды», теперь представлено два: «Обеспечение электрической энергией, газом и паром, кондиционирование воздуха» и «Водоснабжение, водоотведение, организация сбора и утилизации отходов, деятельность по ликвидации загрязнений». Уточнение исторических временных рядов привело к улучшению показателей выпуска в промышленности: новая статистика свидетельствует о том, что спад производства в 2015 году составил 0,8% (а не 3,4% по старой методике), а по итогам 2016 года зафиксирован рост на 1,3% (ранее – на 1,1%).
На первый взгляд, эти уточнения выглядят обнадеживающе с точки зрения макроэкономической динамики, однако более детальный анализ дает меньше оснований для оптимизма. График 1 свидетельствует о том, что в третьем квартале 2015 года началось восстановление промышленного производства. Однако это улучшение обеспечили, прежде всего, такие виды деятельности, как «Добыча полезных ископаемых» и «Обеспечение электрической энергией, газом и паром, кондиционирование воздуха», а в обрабатывающем секторе динамика оставалась довольно вялой. Поскольку соглашение с ОПЕК должно повлечь за собой коррекцию нефтедобычи, а потребление электроэнергии и газа осенью-зимой прошлого года было выше (из‑за более холодной погоды), есть сомнения в том, что рост производства по двум указанным видам деятельности окажется устойчивым. Если динамика в обрабатывающих отраслях не улучшится, рост промышленного производства может замедлиться.
Что касается базовых отраслей, то рост в сельском хозяйстве, на транспорте и в промышленности нивелируется плохой динамикой в строительстве и розничной торговле.
В январе оборот розничной торговли превысил декабрьский показатель (с поправкой на сезонность), однако его уровень по‑прежнему неудовлетворителен. Реальная заработная плата превысила показатель за аналогичный период предыдущего года на 3,1%, а реальные располагаемые доходы – на 8,1%, однако оборот розничной торговли все равно был на 2,3% ниже уровня годичной давности. На реальные располагаемые доходы в январе позитивно повлияла разовая выплата пенсионерам, которые получили по 5 000 руб., поэтому мы ожидаем, что с февраля динамика этого показателя ухудшится. Это, вероятнее всего, негативно отразится на обороте розничной торговли.
В целом мы видим признаки сдержанного восстановления, однако текущие тенденции сами по себе, на наш взгляд, не являются достаточным основанием полагать, что по итогам 2017 года темпы экономического роста могут достичь 2,0%. Укрепление рубля также заставляет с осторожностью оценивать перспективы роста российской экономики в текущем году. Реальный курс рубля к доллару сейчас почти на 30% ниже, чем в начале 2014 года, а реальный эффективный курс – всего на 7%. Укрепление российской валюты за последний год сделало местных производителей менее конкурентоспособными, а доля импортных товаров в структуре оборота розничной торговли в третьем квартале 2016 года начала увеличиваться. У нас пока нет данных за четвертый квартал 2016 года, однако мы подозреваем, что эта тенденция сохранилась, поскольку импорт продолжал расти (он превышает уровни годичной давности с середины 2016 года), а оборот розничной торговли – сокращаться.
Правительство, судя по всему, отдает себе отчет в том, что слишком крепкий рубль мешает развитию экономики. В феврале Минфин приступил к валютным интервенциям с целью ослабления рубля, однако желаемого эффекта они не возымели, поскольку выкупленные финансовым ведомством на рынке объемы иностранной валюты в полной мере возмещаются ее притоком на фоне сезонно высокого профицита счета текущих операций, а также в связи с сохранением спроса на carry trade. Если процентные ставки не снизятся, в краткосрочной перспективе они будут стимулировать дальнейший приток капитала, оказывая поддержку рублю и негативно влияя на развитие экономики.
Мы разделяем позицию правительства, которое полагает, что как только профицит счета текущих операций начнет сокращаться (самое низкое сальдо, как правило, фиксируется во втором-третьем квартале), курс рубля пойдет вниз, а дальнейшему ослаблению национальной валюты будут способствовать валютные интервенции. Однако курс рубля, вероятно, останется довольно высоким еще некоторое время, что будет тормозить экономический рост.
Скептично оценивая вероятность существенного ускорения экономического роста в 2017 году, мы, впрочем, полагаем, что нынешняя тенденция к замедлению инфляции вполне устойчива и что снижение ставки ЦБ, которое рано или поздно должно начаться, не обострит инфляционные риски. Ранее мы отмечали, что из‑за кризиса 2014 года населению пришлось радикально изменить подход к формированию сбережений, а также обсуждали необходимость погашения потребительских кредитов и проблему высоких процентных ставок. Снижение ставки ЦБ обеспечило бы уменьшение ставок по кредитам, однако даже в этом случае мы бы не рассчитывали на значительный рост потребительского кредитования, поскольку объем задолженности в этой категории уже довольно высок. По нашему мнению, снижение процентных ставок может обеспечить повышение спроса на ипотечные кредиты, что будет стимулировать рост в строительстве, однако, судя по повышенной склонности населения к формированию сбережений, снижение ключевой ставки Банка России едва ли повлечет за собой существенный рост потребления.
Теоретически фактором инфляционного риска мог бы стать рынок труда. Ослабление экономической активности не оказало значительного влияния на уровень безработицы, который по‑прежнему очень низок и едва превышает 5%-ную отметку благодаря гибкости реальной заработной платы. В 2015 году реальная заработная плата упала на 9,5% (хотя ВВП сократился всего на 2,8%), а в 2016-м – повысилась на 0,7% (ВВП снизился на 0,2%). На первый взгляд, можно предположить, что экономика России близка к полной занятости. Возникают опасения, что фактором инфляционного риска может оказаться повышение спроса на рабочую силу (в результате ожидаемого восстановления экономической активности после снижения ставки ЦБ), которое чревато ростом реальной заработной платы без соответствующего увеличения производительности труда.
Мы полагаем, что вероятность реализации такого сценария довольно низка. Подобное могло бы произойти в стране с недостаточно гибкой рабочей силой, однако в России трудовые ресурсы не являются константой благодаря миграционным потокам. Примечательно, что, несмотря на снижение экономической активности и реальной заработной платы в 2015–2016 годах (в прошлом году реальные заработки были на 8,8% ниже, чем в 2014-м), численность как занятых в экономике, так и рабочей силы увеличилась.
Несмотря на ослабление рубля, ВВП на душу населения в России по‑прежнему значительно выше, чем в странах ближнего зарубежья (кроме прибалтийских государств и Туркмении, которую мы не учитываем из‑за специфичности политической и экономической ситуации). Более того, в других постсоветских странах довольно высок уровень безработицы (кроме Белоруссии и Казахстана), которая обеспечивала российскому рынку труда привлекательность даже во время экономического спада в 2015–2016 годах.
Если российские зарплаты были привлекательны для мигрантов даже в 2015–2016 годах, то приток рабочей силы в Россию, вероятнее всего, продолжится, когда начнется устойчивый экономический рост. Потенциальный приток работников из ближнего зарубежья может оказаться весьма значительным, поскольку совокупное население этих стран лишь немного меньше российского. Это означает, что рост реальной заработной платы, вероятнее всего, будет зависеть от производительности труда, а не от дефицита рабочей силы – ее предложение будет вполне достаточным, чтобы удовлетворить повышенный спрос. Следовательно, рынок труда не следует рассматривать как источник существенных инфляционных рисков.
Антон Струченевский, Sberbank Investment Research
