Российские компании ищут способы перехода на отечественное программное обеспечение – эффективные и безопасные. На этом пути им приходится сталкиваться с проблемами: отсутствием единых стандартов, нехваткой данных в реестре российского ПО и недостаточной готовностью сотрудников к работе с российским программным обеспечением.
Журнал «Риск-менеджмент. Практика» предлагает познакомиться с опытом крупнейших российских компаний в области импортозамещения зарубежных программных продуктов отечественными.
О плохом и о хорошем
Кирилл Меньшов, старший вице-президент по информационным технологиям «Ростелекома»:
– Сегодня в части импортозамещения программного оборудования зарубежного производства на российском рынке можно отметить разнонаправленные тренды.
Первое: в том, что касается облачных сервисов, корпоративный сегмент немного напуган и встревожен. Потому что многим пришлось экстренно переходить с зарубежных очень удобных облачных сервисов на российские.
Второе: многих, хотя и не всех, очень сильно задел отказ SAP от работы в облаке. Не секрет, что в России была большая облачная инсталляция. И достаточно много крупных заказчиков пострадали и сейчас стараются переносить свои данные. Это тоже отрицательно сказалось на доверии к облакам и облачным сервисам.
Это если о плохом. Если говорить о хорошем, то все действительно двигаются в сторону импортозамещения. Если раньше заказчики, выбирая между VMWare и импортозамещенным сервисом, выбирали VMWare, то сейчас уже никто так не делает.
Еще мы заметили, что никто не стремится менять что‑то рабочее на что‑то новое. В основном сейчас речь идет о развитии дальнейших расширений.
Рынок пока консервативен, многие крупные проекты, которые были инициированы, сейчас приостановлены, повального импортозамещения мы, с одной стороны, не видим, с другой стороны – все готовят планы, которые собираются реализовывать, когда будет более определенная ситуация.
Просто взять один кусочек и заменить его другим невозможно. Это как из пазла вытащить один фрагмент и попробовать вставить туда другой, чуть-чуть другой конфигурации. Картина не соберется.
С начала специальной операции были большие сложности с оборудованием – все нервничали и скупали его остатки. И мы были в их числе. В итоге сформировали определенные запасы для того, чтобы обеспечить заказчиков. Сейчас же уже достаточное количество новых цепочек построено для того, чтобы чувствовать себя в этом отношении уверенно. Нет проблем получить российское оборудование «Ядра» или «Аквариуса» с коротким временем поставки. Поэтому поставки у нас налажены, и мы чувствуем себя более чем уверенно.
Необходима методология перехода
Кирилл Семион, начальник департамента информатизации РЖД:
– Подход к импортозамещению потребовал от нас большой систематизации и риск-ориентированного подхода. Для нас тема импортозамещения не ограничивается ИТ. Мы являемся потребителями изделий машиностроения, устройств сигнализации, централизации и блокировки (СЦБ), автоматики, телемеханики, которые тоже имеют определенную степень импортозависимости. В программу импортозамещения внутри компании вовлечено больше 20 различных подразделений. Наша АИС «Импортозамещение» направлена в первую очередь на автоматизацию методологии, с оценкой рисков, которые возникают у наших партнеров-производителей. Это означает, что мы понимаем, какие требования предъявляем к продуктам, которые хотим использовать, какая степень импортозависимости у этих продуктов (а это особенно справедливо для не ИТ-составляющей), есть ли комплектующие и насколько они критичны. Также важно наличие дорожной карты по снижению импортозависимости производителя и наш контроль за тем, чтобы эти планы исполнялись. Ведь наши риски как эксплуатанта очевидны.
Риски производителя – в невозможности что‑то произвести в силу недоступности тех или иных комплектующих или составляющих. Наши риски – отказ работы тех или иных производственных процессов, поскольку были использованы импортные комплектующие.
Поэтому цель АИС – в том, чтобы систематизировать этот подход, включить в него производителей и с учетом анализа рисков выстроить понятную для нас карту того, как мы сможем снижать зависимость.
Также и при организации эффективного и безопасного перехода на российское ПО не надо забывать, что это не только выбор подходящего продукта, который заместит импортный. Но прежде всего – определение методологии перехода, поскольку все компании уже имеют многолетнюю историю наработок, где программное обеспечение встроено в бизнес-процессы. Просто взять один кусочек и заменить его другим невозможно. Это как из пазла вытащить один фрагмент и попробовать вставить туда другой, чуть‑чуть другой конфигурации. Картина не соберется. Поэтому вопрос методологии перехода, методологии замены для минимизации рисков основных производственных процессов максимально важен.
Поэтому мы сначала совместно выстраиваем такого рода методологию, а потом уже переходим непосредственно к процессу замены оборудования. По этой методике мы сотрудничаем с производителем офисного ПО «МойОфис», рассматриваем замену систем виртуализации.
В части системного ПО ситуация сложнее, поскольку там часто встает вопрос функциональных составляющих. Проще дело обстоит с офисным ПО – его функциональность устраивает на 80–90%, вопрос только в методологии перехода.
У нас уже функционирует 4,5 тысячи устройств на «Авроре», при этом с соответствующим разработанным программным обеспечением, там есть прикладное ПО и разрабатывается еще. К концу этого года планируем довести число устройств, которые предназначены в основном для «полевого» персонала, до 27 тысяч.
Антон Поликарпов, руководитель направления IT в компании «Ростех»:
– Системная работа по импортозамещению началась в корпорации с 2017 года с создания центра тестирования. Дочерняя компания «РТ-Информ» проводила тестирование различных программных продуктов на уровне платформ и давала заключение на соответствие тем или иным характеристикам на той или иной платформе. Это был первый шаг, и нас в целом до определенного времени все устраивало. Затем мы ввели в техническую политику корпорации одно из основных требований – платформа должна быть из реестра Минцифры. И сейчас готовы к инфраструктурным изменениям в части импортозамещения.
Системные инженеры, которые были сертифицированы Microsoft, не смогут быстро и эффективно разобраться в отечественных решениях, больших системах Linux, с более сложным доступом, которые сейчас предлагаются на рынке.
Вторым этапом стал этот год, когда мы поняли, что с инфраструктурой надо что‑то делать Сейчас мы создаем методологию перехода на импортозамещающие решения, в которой учитываем три базовых критерия: функциональность, интеграцию и простоту управления.
Функциональность позволяет обеспечить гибкость управления инфраструктурой. Это важно для нас, потому что если мы переходим с продуктов западных компаний, то должны понимать, что не теряем в функциональности. В противном случае это несет риски простоя. Если мы сможем быстро управлять большой инфраструктурой – от 5 тысяч пользователей, то импортозамещение не будет иметь смысла.
Интеграция позволяет не потерять в операционной эффективности управления инфраструктурой. Кроме того, простота управления влияет на ФОТ. Системные инженеры, которые были сертифицированы Microsoft, не смогут быстро и эффективно разобраться в отечественных решениях, больших системах Linux, с более сложным доступом, которые сейчас предлагаются на рынке.
Данные критерии позволяют создавать методологии, которые мы формируем. Эти документы будут частью технической политики корпорации и позволят нам сформировать критерии, на основе которых мы будем сами выбирать те или иные решения, что важно.
Существуют базовые технологии – операционные системы, системы виртуализации, системы управления базами данных. От них мы никуда не денемся. Но если их не стандартизировать, не прописать отраслевые стандарты, будет очень сложно. Мы получим зоопарк, а это дорого, сложно, несет дополнительные риски. Логично было бы выступить с инициативой разработки отраслевого стандарта на основе методологии, которую мы также разрабатываем.
Конференция «Цифровая индустрия промышленной России» (ЦИПР) состоялась 1–3 июня 2022 года в Нижнем Новгороде.
ЦИПР входит в пятерку крупнейших мероприятий в области цифровой экономики в России.
Форум поддерживается Минпромторгом и Минкомсвязи, стратегическим партнером выступает Госкорпорация «Ростех».
«Больше линуксов, хороших и разных» – это плохой путь
Дмитрий Алтухов, руководитель блока информационных технологий «Интер РАО ЕЭС»:
– ИнтерРАО – большой диверсифицированный холдинг, где часть компаний – генерирующие и некоторые энергосбытовые – относятся к критической инфраструктуре. Поэтому для нас требования к значимой критической инфраструктуре – данность, которая на конкретно этих объектах будет обязательно выполнена.
Что касается более системных вопросов – эффективного и безопасного импортозамещения, то этим мы занимаемся с 2013 года, когда это еще не было трендом.
Но уже лет пять или шесть мы говорим примерно об одном и том же. Нельзя просто так вынуть кусочек «пазла» и на что‑то его просто так поменять.
Сейчас нет проблем с заменой Microsoft Office на один из двух «реально работающих» российских офисных пакетов, как и нет проблем на клиентском рабочем месте поменять Windows на один из линуксов. Проблемы начинаются, когда мы смотрим, в какой среде все это работает. Если это просто большой openspace, на котором сидят люди за компьютерами как за пишущими машинками, не объединенными в одну сеть, проблем нет.
Проблемы имеются в других областях – например, в системах виртуализации. VMWare лидер не потому, что имеет лучший гипервизор, он лидер потому, что имеет лучшую систему управления. Российские гипервизоры есть, но полноценной системы управления, которая позволяет администрировать сопоставимое количество рабочих мест, – такой системы нет. Это что касается сопоставимости и удобства.
Второй момент, который не решен: нет замены Microsoft Active Directory – службы каталогов для операционных систем Windows Server, которая дает корпоративный справочник и систему аутентификации и авторизации. Кроме того, доменные политики, которые позволяют полностью управлять доменными станциями малым количеством людей. Полноценного решения, которое позволяет просто его взять из коробки и поставить, нет.
Недостаточно просто сказать: «Вот у нас есть суперпродукт».
Почтовая система сама по себе смысла не имеет, смысл имеет только почтово-календарная система. Если мы посмотрим на историю импортозамещения в этой области, то в основном это переделанный Mozilla Thunderbird. Это не полноценный клиент, не полноценная замена Outlook.
Эти проблемы не решены с 2015 года. И это как раз те самые фокусные вещи, на которых надо концентрироваться.
По поводу импортозамещения СУБД (системы управления базами данных) у нас есть Postgress Pro. Прекрасный продукт, но очень долгое время со стороны разработчика отношение было такое: «Мы вендор, мы дали вам прекрасный Postgress Pro, а вы сами как‑нибудь вашу большую тяжелую промышленную систему поменяйте. – А кто может это сделать? – Ну вот, кажется, вот эти, в банках меняли. Сходите к ним, посмотрите». Так же действует главный вендор ERP-системы – «1С», который до последнего времени отвечал, что «есть версия на Postgress, но вообще мы под MS SQL». Поэтому проблема была в том, что когда мы в 2016, 2017, 2018 годах пытались от «1С» получить большие промышленные инсталляции, причем не распределенную базу и не каждое юрлицо в отдельной базе, – нам ответили: «Ой, нет, мы так не умеем».
Так что есть декларации, а есть системная работа. И вопрос не решается только деньгами. Должна быть целенаправленная работа, четко определенный заказ, надо приложить концентрированные усилия и, самое главное, голову. Недостаточно просто сказать: «Вот у нас есть суперпродукт».
Есть еще один момент. По определенному виду продуктов мы конкурируем с монополией Microsoft и Oracle. Пытаться конкурировать с монополией путем «больше линуксов, хороших и разных» – это плохой путь, заведомо путь в никуда. Есть области, где три-пять-семь игроков, так устроен мировой рынок. Но если мы говорим о серверной операционной системе, офисе, виртуализации, то больше «хороших и разных» здесь не нужно. Должны быть один-два национальных чемпиона, причем развивать и продвигать их надо не только на российский рынок, но и на рынок БРИКС и других дружественных стран.
Сложно инвестировать больше, чем можешь
Владимир Савкин, заместитель генерального директора по информационным технологиям и развитию цифровых сервисов «Почты России»:
– Если говорить об аппаратной части, организация уже с 2017 года не закупает импортные серверы, с 2020 года использует только российские решения. То же касается кассы, весового оборудования, маршрутизаторов, которые осуществляют непрерывный доступ к системам связи и нашим централизованным сервисам в отделениях почтовой связи. Вся аппаратная часть основана на российских решениях.
Что касается софта, мы достаточно уверенно себя в этой части чувствуем и полагаем, что цели, которые стоят в стратегии, можем перевыполнить, поскольку уже достаточно долгое время инвестируем в отечественные решения. Западных баз данных уже практически нет.
Почти нет западных СУБД, только «остатки» SQL, но это вопрос нескольких несложных проектов по переводу соответствующих решений на Postgress.
В принципе, подход к переходу на российское ПО двоякий. Либо если мы внедряем что‑то новое, то, как правило, сразу ставим условие, что это должен быть вариант из реестра Минцифры. Либо если исторически так сложилось, что система импортная, и мы не видим российских аналогов, то находятся бизнес-проекты, в которых часть систем заменяются на опенсорсные либо российские.
В качестве примера можно привести трансформацию нашей фронтовой системы, которая стоит в отделениях почтовой связи, с помощью которой ведется прием и выдача всей корреспонденции и посылок. Сейчас идет большая модернизация всего приложения, мы переписываем систему на микросервисную архитектуру и в рамках внедрения новых релизов и новых функциональностей заодно убираем некоторые компоненты решения Microsoft. Это второй и основной наш подход.
В «бэкофисных» системах используется «1С». Сейчас занимаемся апгрейдом систем бухгалтерского и налогового учета, управления персоналом. Разбираемся с рудиментами, которые есть в базах данных. Что касается офисных пакетов, то на части компьютеров стоит «МойОфис». Были вопросы изначально в части функционала и производительности в части работы операторов. Сейчас критичных инцидентов нет.
Если говорить про вызовы, которые перед нами стоят. Думаю, основной будет связан с KPI стратегии: не столько по достижению показателей по импортозамещению, сколько, например, по увеличению доли инвестиций в цифровизацию и ИТ. Потому что при падающем рынке, когда выручка не растет теми темпами, которые мы планировали (объемы экспорта и импорта снижаются, сокращаются объемы перевозок), очень сложно инвестировать больше, чем можешь.
Второй вызов – недостаток функционала в отечественных решениях по сравнению с западными. Например, аналогов некоторых систем нет, нужно искать какие‑то комбинации. Мобильная версия российской операционной системы требует инвестиций и усилий, чтобы довести ее до того состояния, которое мы привыкли использовать.
Это будет вызов на ближайшие несколько лет. Но мне кажется, что это задача решаемая, хотя и потребует усилий и инвестиций.
Решений российских много, а российского Microsoft нет
Евгений Абакумов, директор по информационным технологиям «Росатома»:
– Определенные споры вызывает тезис про устойчивость компаний, которые предлагают решения для импортозамещения. Нам доводилось слышать представителей ИТ-рынка: «Мы сделали те самые прекрасные решения, которые вы обязательно должны внедрить в инфраструктуру». У меня есть встречное предложение – если мы должны, то и вы должны. Например, раскрыть процессы разработки программного обеспечения у себя, показать нам их, а не только сертификацию.
Если мы будем вместе идти по пути разработки, мы должны быть уверены в устойчивости компании, в развитии персонала, его квалификации. И это следующий шаг в импортозамещении, и нам еще предстоит продумать, как его сделать.
Мобильная версия российской операционной системы требует инвестиций и усилий, чтобы довести ее до того состояния, которое мы привыкли использовать.
Есть вопросы, связанные с экспортом. Госкорпорация «Росатом» работает с более чем 30 странами мира. И когда мы приходим к нашим бенгальским, например, партнерам и предлагаем использовать российские решения, они спрашивают: что с языком? Нужно решать вопросы локализации софта не только в части английского и русского, но и местных языков. То есть возникает большое количество задач, связанных с управленческой частью, ведь, например, даже офисные пакеты связаны с документооборотом.
Решений российских много, а российского Microsoft нет. Против регулярной армии мы боремся партизанскими методами. Надо объединяться, выстраиваться в общую линейку. Есть вопросы, связанные с тем, как мы видим закупочное законодательство. Мы должны верить друг в друга и партнерски развивать решения. То есть появляется еще один критерий выбора партнера – не только технический, но и организационно взаимодействующий. И те компании, которые по такому пути идут, это понимают. В нынешней ситуации фактического напряжения ресурса это задача, которую надо решать вместе. Она не решается по принципу «мы вам сейчас продадим это, а дальше как‑нибудь уж сами».
Еще один момент связан со специфическими решениями. Для нас это основные бизнес-процессы. Когда мы берем системы управления жизненным циклом, если они изначально не делались в кроссплатформенной логике, то это тяжелая история. Кстати, спасибо этому сегменту российского рынка, что они поняли, что надо делать. Правда, поняли не так давно, так что сказать, что все отработано, пока сложно.
Сейчас интересное время, когда мы одновременно проводим цифровую трансформацию, меняем колеса не только в пит-стопе, но и в полете. И верим в успех.
Славяна РУМЯНЦЕВА
