В последние несколько месяцев страховой рынок претерпел значительные изменения. Особенно актуальным стало решение вопросов, связанных с международным перестрахованием.
Зарубежное перестрахование: ожидания и перспективы
Мы плотно работали с международным перестраховочным рынком на протяжении всей своей истории.
У российских страховщиков были облигаторные программы, обеспеченные преимущественно рейтинговыми западными компаниями, в рамках которых устанавливались различные варианты приоритетов, собственных удержаний. Для крупных клиентов организовывались, помимо облигаторного перестрахования, факультативные программы, которые также размещались на международных рынках с использованием преимущественно западных вордингов. Активно использовались различные расширения покрытий, в том числе CBI, ALOP, cyber. То есть российские страховые компании в своей работе максимально интегрировались в западную инфраструктуру международного страхового рынка. В ряде случаев, особенно когда это касалось международных программ и клиенты хотели те же условия, что были на западном рынке, страховщики фронтировали до 100% риска за рубеж.
Российский рынок был довольно мягким, все российские страховщики конкурировали между собой, ставки и скидки в ряде случаев достигали 50–80% от тех цен, которые давали западные перестраховщики по факультативным ценам. Так рынок функционировал последние 10–15 лет. Однако, после того как западные перестраховщики отказались от работы с российским рынком, всем участникам пришлось решать много срочных задач. Если в апреле мы еще находились на стадии анализа ситуации и поиска решений, то сейчас двигаемся дальше, работаем в изменившихся условиях.
Основные проблемы
В текущей действительности мы зафиксировали основные вызовы, с которыми столкнулся российский страховой рынок в последние месяцы.
Основной вызов – это «замораживание» платежей по долям в убытках с облигаторных и факультативных перестраховщиков по страховым случаям. Например, наша компания начиная с февраля и по конец июня по тем убыткам, которые были заявлены и частично выставлены западным партнерам, не получила ни рубля. Ведем активную переписку, взаимодействуем с коллегами, но не получаем никакой обратной связи в виде полученного возмещения. Ни одного доллара, евро или юаня перестраховочного возмещения до сих пор нет.
Сейчас речь идет о суммах в 2,3–2,5 млрд рублей «подвисших» убытков. И в данном случае я не беру данные по крупным факультативным программам, где отдельные условия регулирования убытков. Там ситуация меняется ежемесячно, особенно если они номинированы в долларах: если пару месяцев назад 100 млн долларов было 10–12 млрд рублей, то сейчас – в два раза меньше.
Второй серьезный удар по бюджету страховых компаний – дополнительная или «двойная» оплата перестраховочной премии в РНПК, при квартальных платежах, за договоры с нелинейной экспозицией (СРМ, проектные грузы, судострой и тому подобное). Для того чтобы не остаться без перестраховочного покрытия, по некоторым большим проектам мы второй раз доплачивали в РНПК. Делали пересчеты, перекладывая риски из западных программ в РНПК. По данной категории рисков предварительные потери составили около 0,5 млрд рублей, при этом расчеты продолжаются и в будущем суммы могут возрасти.
Зависшая дебиторская задолженность от иностранных партнеров по входящему перестрахованию выросла на 60–70% по сравнению с прошлым годом. Если в прошлом году нормальный размер текущей просроченной задолженности составлял 600–700 млн рублей, то в этом году это уже суммы на уровне 1,5–1,7 млрд рублей. И пока непонятно, что с ними будет, потому что платежи плохо ходят.
Также появились проблемы с валютными зачетами и убытками, т.к. валютные зачеты даже при наличии баланса по премиям и убыткам являются сделкой. А в рамках ограничений, который накладывает 55-ФЗ, они требуют определенных согласований со стороны Банка России. Да, были разъяснения, что без хождения денег технические платежи можно осуществлять, но пока это сложно оформлять документально и не совсем понятно, как реализовывать, в том числе выполняя нормы валютного контроля, которые никто не отменял.
Также есть вопрос по действующему покрытию в отношении западного перестрахования, которое было уже оплачено: что будет в случае убытка – сложно сказать.
Зависшая дебиторская задолженность от иностранных партнеров по входящему перестрахованию выросла на 60–70% по сравнению с прошлым годом.
Новые правила игры
Правила игры на страховых рынках изменились: фактически одномоментно были отозваны все рейтинги, закрылась информация о финансовом состоянии страховщиков, данные Банка России по страховому рынку. Раньше страховые компании доказывали, кто лучше, устойчивее, надежнее, используя данные финансовой отчетности и рейтинги международных агентств, теперь все это стало неактуально.
В текущих реалиях рейтинги и финансовая отчетность не являются ориентиром надежности и ушли в прошлое.
Перестрахование у нас стало единое, в РНПК, с которым мы сейчас находимся в постоянном диалоге по определению условий. Надо отдать должное, что РНПК подставил плечо российскому бизнесу, потому что, если бы этого не произошло, сложно сказать, как бы развивалась ситуация.
По прошествии нескольких месяцев правила игры более-менее стабилизировались, договорились об основных условиях взаимодействия. Например, согласована оговорка о структуре размещения со страховым рынком, которая будет находить отражение в основных облигаторных программах. Она говорит о том, что с РНПК согласована возможность объединения состраховочных емкостей, если участвуют два состраховщика автоматически. В этом случае не надо будет просить РНПК дополнительных акцептов. И в случае, если используются емкости трех и более состраховщиков, то каждому можно использовать 30% емкости, остальное согласовывается индивидуально. Кроме того, при продлении облигаторов действуют дополнительные условия РНПК: привязка к рублю, исключение международного бизнеса и др.
Кроме того, сейчас РНПК активно просит актуализировать осмотры, чтобы максимально корректно оценивать риски. Они вкладываются в риск-инженеров, и, скорее всего, будут проводиться совместные осмотры. При продлении будет очень важно этот вопрос обсуждать, согласовывать, чтобы они также могли актуализировать те осмотры, которые проводятся, и их можно было принимать за основу и использовать для оценки риска.
Примеры из практики
В качестве примеров изменившихся бизнес-кейсов на рынке. Например, при продлении крупной имущественной программы клиенту пришлось исключить покрытие по BI в связи с изменившейся конъюнктурой рынка. Также произошла серьезная переоценка основных средств, поэтому стоимость страхования не изменилась, но покрытие было усечено, исключена опция BI и произошло снижение лимита до 30 млрд рублей.
Второй пример – это участие в международной программе, которая, если бы ситуация не изменилась, принесла бы нам положительный финансовый результат. Из 100% премии 90% мы переводили в перестрахование. В рамках программы произошел убыток, соответственно, 90% его должны были компенсировать перестраховщики, мы – только 10%. Но по факту из-за невозможности получить возмещение от западных перестраховщиков, убыток может быть полностью возложен на нас, и дополнительно мы заплатили в РНПК 30% премии за оставшийся период страхования. Поэтому вместо финансового результата по этой программе в 7% по итогам года даже при наличии убытка мы по итогу, скорее всего, получим минус 60% от начальных условий, по которым входили в сделку. Это реально серьезная нагрузка.
Раньше страховые компании доказывали, кто лучше, устойчивее, надежнее, используя данные финансовой отчетности и рейтинги международных агентств, теперь все это стало неактуально.
Третье – это авиационный убыток, который попал к нам в рамках международного входящего перестрахования с индийского рынка. Мы заплатили убыток по доле 17%, и 83% у нас было перестраховано в облигаторе, в рамках которого мы должны получить возмещение от западных партнеров. Несмотря на то что клиент – нерезидент РФ, страховщик-цедент, которому мы должны заплатить, тоже нерезидент РФ. Но из-за того что это авиационный убыток, все наши партнеры фактически поставили вопрос на стоп. Сейчас обсуждается вариант прямого урегулирования убытков через выплату от перестраховщика, который соберет за нас нашу долю напрямую цеденту.
Что необходимо учесть при возобновлении?
Необходимо серьезно переоценивать застрахованное имущество. Меняется курс, значит – стоимость восстановления и ремонта. То есть это все проблемы, связанные с изменениями логистики и дефицита поставки запчастей, поиск возможных аналогов – это все накладывает определенный отпечаток на изменение стоимости застрахованного имущества.
Необходимо актуализировать подход к страхованию перерыва в производстве. Например, сейчас многие клиенты отказываются от покрытия данного риска, другие партнеры очень серьезно подходят к этому вопросу, производят переоценку сценариев. Потому что ситуация сильно меняется, изменилась валютная выручка, каналы сбыта и так далее.
Также нужно пересматривать объем покрытия: исключать все косвенные убытки, осторожно прописывать риски, включая терроризм. Соответственно, это все сказывается на условиях вординга, на качестве покрытий.
В общую копилку добавятся финансовые проблемы страховщиков, помимо финансовых убытков от страховой деятельности. Инвестиционный рынок просел, а поскольку многие держали средства в западных акциях, которые сейчас заморожены, то убыток по инвестиционной деятельности у многих компаний достаточно высокий. Это все, безусловно, скажется на росте ставок.
Внимание должно уделяться и конкурсной документации. В частности, необходимо исключать из нее требования к необходимости факультативного перестрахования в зарубежных компаниях.
Также необходимо переводить валютные договоры в рубли, чтобы минимизировать валютные риски, либо использовать валютные оговорки с фиксацией курса.
Несколько актуальных вопросов, которые у нас возникали, и ответов на них:
Могут ли страховщики объединить собственные емкости для создания альтернативной перестраховочной защиты?
Недостаточно для крупных рисков, «сложные переговоры», высокие издержки администрирования, гораздо эффективнее локальные программы сострахования. В любом случае в текущих реалиях необходимо строго следовать оговорке РНПК «о структуре размещения».
Какие есть альтернативные перестраховочные рынки, к примеру азиатские?
Доступные емкости не отвечают всем потребностям российских страхователей, также на текущий момент у азиатских перестраховщиков нет большого аппетита к российским рискам.
Если использовать механизм сострахования, будет ли это означать усложнение процесса администрирования договоров и урегулирования убытков?
Нет, если правильно выбран лидер плюс имеется возможность делегирования полномочий для минимизации административных издержек на подписание.
Как меняется роль брокера в отсутствие необходимости размещать перестраховочные программы?
Перестраховочные брокеры становятся страховыми партнерами.
Их роль важна для проведения оценки, предстраховочных осмотров, расчетов МВУ, построения программы, определения достаточности подлимитов, выстраивания программы страхования.
Может ли создание ОВС стать альтернативой перестрахованию?
Сложная практика урегулирования и администрирования. Вопрос готовности нести взаимную ответственность разными собственниками при наступлении убытков и необходимости пополнения фондов ОВС.
Остается ли возможность западного перестрахования из «недружественных стран»?
Теоретически да, при условии понимания причины такого перестрахования как со стороны страховщика, так и клиента, наличия гарантий в получении перестраховочного возмещения и получения страховщиком соответствующего разрешения ЦБ.
Дмитрий МЕЛЁХИН, директор департамента корпоративного бизнеса «Ингосстрах»
