Когда знания превращаются в деньги

Сегодня наиболее важным фактором в мировой интеграции является умение аккумулировать интеллект и инновационный потенциал

Экономика многих стран, включая Россию, испытывает серьезные трудности. Как найти экономическую модель, которая определит «прорывные» отрасли, рынки, за счет которых может быть обеспечен рост? Сможет ли Россия догнать и перегнать инновационные страны, кто станет участниками этого процесса и какова роль государства, выясняли участники панельной сессии «Экономика знаний – стратегия на опережение», которая прошла в рамках Петербургского международного экономического форума в июне 2013 года.

– Экономика знаний – распространенный термин, который мы часто используем, – начал дискуссию исполнительный вице-президент ЗАО «Оптоган» Алексей КОВШ. – Но насколько эффективно мы инвестируем в экономику знаний? Бытует мнение, что нам не стоит особенно упорствовать в этом направлении – лозунг «Обгоним Америку в инновационной экономике» неактуален. При этом не стоит играть и на чужой поляне, а просто сделать то, что считается домашним заданием. И тогда мы увидим, что современная экономика России растет намного лучше экономик западных стран. Более того, по мнению многих известных агентств, в ближайшие 8–10 лет Россия заметно прибавит в своем рейтинге по размеру ВВП, производимого в стране в течение года, а крупнейшие страны мира, вполне вероятно, начнут отступать. Поэтому существует объективное мнение о том, что Россия с точки зрения развитой индустриальной экономики находится на том месте, на котором ей стоит быть еще долгое время и инвестировать не в новые заоблачные технологические высоты, а в те области, в которых наша страна объективно сильна.

Но, по словам Алексея Ковша, есть и другая точка зрения: из нуля выйти почти всегда легко, любой процесс идет достаточно быстро, потом наступает насыщение:

– Я достаточно долго жил в инновационных регионах: Тайване, Германии и Кремниевой Долине. И не понаслышке знаю, что экономика знаний по классическому определению – это есть высшая стадия развития инновационного общества. Уставный капитал экономики знаний – это люди. По данным ООН, если из различных аналитических обзоров сделать оценку капитализации таких стран, как Америка, Германия, Швейцария, Япония, то 70 процентов стоимости эквивалента этих стран – это человеческий капитал. И там есть уникальное ощущение этого человеческого потенциала: когда люди становятся богатыми не на перераспределении добавленной стоимости, а на ее создании. На мой взгляд, в нашей стране нужна массовая атака на население – от прививания патриотизма до организации системы протекционизма на государственном уровне.

Экономика знаний объединяет много сфер, каждая из которых по-своему нуждается в развитии. Насколько правильный и сложный путь предстоит России в области трансформации экономики, рассказал академик Российской Академии наук Абел АГАНБЕГЯН.

– К экономике знаний обычно относятся наука, образование, информационные технологии, биотехнологии, здравоохранение, – отметил Аганбегян. – Доля этих областей в создании ВВП занимает около 15 процентов, 1 процент – наука, меньше 5 – образование, 4,9 – здравоохранение, 5 – информационные технологии, практически близкий к нулю процент – биотехнологии. В Западной Европе доля экономики знаний – 35 процентов, поскольку здравоохранение, создающее ВВП, составляет 10,2 процента, образование – 8 процентов, наука – 2,5 процента и наибольшее отличие выявлено в доле информационных технологий – 15–20 процентов.

Тезис о том, что мы развиваемся быстрее всех, устарел – мы неверно считаем, будучи уверенными, в частности, что у нас кризис не самый глубокий. На самом деле, если сравнить нынешнее время и 2008 год, то мы имеем один из самых низких темпов роста: наша промышленность не растет, сельское хозяйство деградирует, доля ВВП в этом году низкая. Но при этом стоит задуматься, что мы существуем ради людей, а по образованию наша страна занимает 20-е место в мире. Для сравнения: Индия в прошлом году экспортировала математические программы в другие страны на сумму 55 миллиардов долларов, это столько же, сколько мы экспортируем газа, это больше, чем мы экспортируем черных металлов.

Самое главное, по мнению Аганбегяна, в том, что экономика знаний – это катализатор всего, не только экономики и социальной сферы, но и жизни в целом.

Губернатор Санкт-Петербурга Георгий ПОЛТАВЧЕНКО уверен, что северная столица, как ни один другой город, может претендовать на звание точки роста экономики знаний:

– Экономика знаний во внутреннем региональном продукте Санкт-Петербурга составляет 25 процентов. И перед нашим городом стоит задача довести этот показатель к 2020 году до 30 процентов, а затем – до 30–40 процентов. Для этого у нас есть все: мощная научная и образовательная база, достаточно развитая медицина, соответствующая сфера биотехнологий и самое главное – человеческий капитал.

По мнению губернатора Петербурга, противопоставлять экономику знаний и сырьевую экономику не совсем корректно. Сырьевую экономику надо наполнить экономикой знаний – и тогда Россия в экономическом плане станет недосягаемой для многих.

Действительно, Россия обладает значительным потенциалом для развития экономики знаний. Но сколько специалистов нужно этой экономике, есть ли они у нас и способна ли система образования подготовить будущих профессионалов, которые будут востребованы завтрашней экономикой?

– Экономика знаний – это та экономика, в которой возможен прорыв за счет новых знаний, – считает помощник президента Российской Федерации Андрей ФУРСЕНКО. – Сланцевый газ – экономика знаний? Да. С другой стороны, новые знания за несколько лет меняют ландшафт в отраслях, например сланцевый газ – в энергетике. И это можно сказать почти о любой сфере. Думаю, когда мы обсуждаем вопрос «догнать и перегнать», то должны очень точно построить определение темы и выбрать приоритет. Думаю, одна из проблем в том, что мы определяем приоритеты, либо исходя из того, что мы хотим видеть в качестве этих приоритетов, либо на основе того, что видим у других стран. Исходя из логики догоняющего развития, обеспечить прорыв довольно сложно. Наверное, в приоритетах нужно оттолкнуться от чего-то другого. Есть задача, поставленная президентом: создать 25 миллионов высокотехнологичных рабочих мест. Можно оттолкнуться от этого. Это значит, что наши люди должны будут предъявить принципиально новые качества труда с принципиально новой добавленной стоимостью и новой выработкой. И здесь надо изучить сферы, в которых есть массовый запрос на новые места. Это могут быть все направления внутреннего рынка, которые определяют качество жизни. Например, сегодня качество работы учителя в школе принципиально иное. Место работы учителя – это высокотехнологичное место, и произошло это за несколько лет. Когда мы говорим об экономике знаний, мы должны отталкиваться от того, какие люди будут работать в этой экономике, как мы создаем рабочие места в этой экономике, и это главная мотивация.

Важность информационных технологий в современной экономике недооценена, полагают некоторые специалисты. Информационные технологии в последние десятилетия становятся основной платформой инновационного развития. Так считает генеральный директор ОАО РВК Игорь АГАМИРЗЯН:

– Сегодня без информационных технологий невозможно ничто, – полагает Агамирзян. – Нет ни одной области экономики, которая в той или иной форме не использует информационные технологии. Современная медицина – это современные компьютеры, современные производственные линии – это специализированные системы управления проектированием для производства, которые стали для новой экономики такой же платформой, как было машиностроение для индустриальной экономики. И это приводит к необыкновенно важному сдвигу в формировании центров добавленной стоимости. Если в традиционной индустриальной экономике центр добавленной стоимости был в производстве, то в современной экономике – в разработке, инжиниринге и дизайне. И это хорошо отражается в последних трендах. Очевидный факт, что доля технологического экспорта из России постоянно растет: в 2012 году он составил 4 миллиарда долларов, в этом году ожидается порядка 6 миллиардов долларов и приблизится к объему экспорта вооружений.

Сейчас активно обсуждают новую индустриализацию, причем этот термин используется не только в России. Крупные страны начинают строить заводы, возвращая производство из Китая к себе. Но при этом мы забываем, что это не просто новая, это другая индустриализация по сравнению с той, что была в ХХ веке. Основной центр добавленной стоимости здесь перемещается в сторону разработки и инжиниринга автоматизированных производств. Экономика знаний – это основной драйвер и стимул современного экономического развития везде. Поэтому вопрос о создании высокопроизводительных рабочих мест непосредственно связан с экономикой знаний, и у нас он до сих пор не очень хорошо определен. А по сути, высокопроизводительные рабочие места дают эффект роста ВВП. Нам давно пора перейти от разговора об инновациях как отдельном виде деятельности к инновациям как части экономики страны, оказывающей ключевое влияние на общее развитие России.

Экономику знаний можно оценивать по-разному, и каждая оценка будет справедливой по-своему. С точки зрения представителя сферы профессионального технического образования – ректора Санкт-Петербургского национального исследовательского университета информационных технологий, механики и оптики Владимира ВАСИЛЬЕВА, несмотря на то что в экономике знаний и объектом, и субъектом является человек, существуют различия в потребностях.

– Потребности молодых людей, которые сейчас находятся на студенческой скамье, заключаются в том, что они хотят реализовать свой интеллектуальный и духовный потенциал, – отметил Васильев. – Потребности государства и работодателя все-таки работают в парадигме индустриальной или общества потребления. То есть наблюдается очень четкий разрыв между желаниями молодого человека и требованиями государства и работодателя. И сейчас все больше молодых людей не интересует карьерный рост, их интересует совсем другое. Например, когда нашим студентам предлагают должности программистов с зарплатами 150–170 тысяч долларов в год, они не хотят туда идти, а хотят зарабатывать 40 тысяч рублей в месяц и реализовывать свои проекты, занимаясь своим развитием.

Будущая экономика во многом зависит от нынешней молодежи, ведь именно сегодняшние выпускники вузов построят в перспективе новые компании. При этом специалисты справедливо полагают, что молодым нужна поддержка. И такая поддержка сейчас есть в форме движения бизнес-ангелов.

– Крупный бизнес должен объединяться с малым в целях повышения конкурентоспособности, – сказал начальник департамента инноваций и стратегического развития государственной корпорации «Ростехнологии» Александр КАШИРИН. – Экономика знаний – это превращение знаний в деньги. Особенности таковы: когда инновационная составляющая ВВП становится все заметнее, растет ускоренными темпами, то идет ускорение процессов производства, потребления, создания новых компаний, значительно повышается роль управления конкуренции и кооперации. Наш анализ показал, что компетенции становятся ключевым фактором конкурентоспособности компании. Также стоит отметить, что появление нового сектора – малых компаний – тоже изменило ландшафт экономики. Если сравнить индустриальную экономику и экономику, основанную на знаниях, можно увидеть, что рынок очень быстро меняется по сравнению с тем, что было раньше. Цикл товара стал очень коротким. Главной движущей силой становятся инновационные предпринимательские фирмы наряду с крупными промышленными компаниями. Характер конкуренции становится глобальным. Конкуренция игры – быстрые поедают медленных.

По мнению экспертов, сегодня не случайно производители многое отдают на аутсорсинг: очень сложно в условиях динамичного развития поддерживать и удерживать компетенции. Компетенции нужны по всей стадии создания и производства, продажи и эксплуатации продукта. Александр Каширин считает, что основа опережающего развития – это компетенции превосходства. Это путь к опережающему мышлению, позиционированию и действию.

Если роль высокообразованного специалиста очевидна, то какова роль частных компаний и частных денег в развитии экономики знаний?

– В системе экономики знаний присутствует целый ряд этапов, которые невозможны без частного капитала, – сказал управляющий партнер I2BF Global Ventures Илья ГОЛУБОВИЧ. – Стартап – первый и важный этап, и в этом направлении в нашей стране были сделаны в последние годы успешные шаги, в том числе с помощью институтов развития, таких, как Роснано, Сколково, для того, чтобы создать основы системы экономики знаний. Если сравнить качество проектов, которые мы видели 5–6 лет назад, с тем, что есть сегодня, – это небо и земля. То есть качество команд, презентаций, продуманности бизнес-модели, стратегии просто несопоставимы. Результат есть. Достаточен ли он, чтобы стартапы создали экономику знаний в России? К сожалению, нет. И это потому, что в России другая структура экономики. Если в Америке 2/3 ВВП дает малый и средний бизнес, то у нас индустрия доминируется крупными компаниями, в некоторых ситуациях монополиями, олигополиями, синдикатами, очень крупным бизнесом, с которым стартапам очень сложно конкурировать. Это говорит о том, что создание инновационной среды должен взять на себя крупный бизнес. К сожалению, пока этого не происходит. Если взять расходы на НИОКР как долю от ВВП, которая составляет в России порядка 2 процентов, то большая часть финансируется государством, бизнесом – меньше 20 процентов, потому что нет механизмов, которые в НИОКР вовлекали бы крупный бизнес. Можно взять пример корейской экономики, которая в 1980–1990-е годы совершила этот переход к экономике знаний именно за счет того, что вводились налоговые льготы, создавались региональные исследовательские центры. В России этого пока нет. Есть, конечно, у государственных компаний свои венчурные фонды, но они не смогут создать те 25 миллионов рабочих мест, о которых сегодня идет речь.

Безусловно, частные деньги – это не только венчурные фонды. Фондов прямых инвестиций недостаточно, чтобы создавать высокотехнологичные производства в тех масштабах, которые этого требуют для изменения структуры экономики, здесь нужны крупные инвестиции со стороны крупного бизнеса, а для этого должны быть предпосылки, заинтересованность бизнеса.

– В России экономика знаний – это не просто один из выборов, это должна быть просто осознанная необходимость, потому что если Россия хочет оставаться в списке передовых стран, хотя бы региональных лидеров, другого выбора нет, – сказал председатель правления, управляющий партнер KPMG в России и СНГ Олег ГОЩАНСКИЙ. – Если в ХХ веке выигрывал тот, кто находил в нужное время в нужном месте необходимое количество капитала, инвестиций, то начало XXI века показывает, что наиболее важным фактором в мировой интеграции, занятии должного места в экономике является умение аккумулировать интеллект, инновационный потенциал. Поэтому здесь очень важно не просто остановить утечку мозгов из России, а задуматься над тем, как создать положительное сальдо прибывания мозгов в Россию. Выиграет тот, кто сможет обеспечить экспорт мозгов через создание новых технологий, новых продуктов.

Есть еще один важный вопрос – культурологический. У нас в стране исторически страшно ошибиться. Тем не менее инновационная среда – это набор коммуникативных и творческих людей, которые готовы с ошибками прийти к инновационным открытиям. Известно, что есть общество инженеров-неудачников, и люди не стесняются, что у них были какие-то ошибки, что компании, которые они создавали, стали банкротами. Это не клеймо или конец деятельности. Наоборот, создаются площадки, на которых эти инженеры обмениваются опытом, размышляют с коллегами, что было не так. И как показывает практика, эта площадка инженера-неудачника – хорошая практика, из которой выходят грамотные идеи, создаются новые стартапы и успешные предприятия. Ошибаются, как правило, люди ищущие и творческие, а они сегодня России очень нужны.

Сказать, что в России экономика знаний есть, было бы очень смело и не совсем верно. Но есть Yota, Yandex, Qiwi – системы, которым позавидовали даже японцы. Есть примеры, когда на мировых выставках наша авиация теснит конкурентов.

Примеров выхода государств на передовые рубежи в мировой экономике множество – каким-то странам удалось удержаться, каким-то пришлось применить индивидуальные методы, каким-то – ослабить позиции. У каждой страны – свой путь и результаты.

Ирина КРИВОШАПКА