Экологическая ответственность: естественная потребность или насильственная мера?

«Зеленая» повестка в российской экономике становится все более разнообразной

К моменту распада СССР 40 процентов территории страны подвергалось экологической опасности. Тем не менее за последующие годы Россия достигла больших успехов в рациональном использовании природных ресурсов. И останавливаться нельзя – предстоит сделать еще очень многое: от введения конкретных «зеленых» мер для повышения ответственности бизнеса до разработки политических инициатив, способствующих внедрению новых технологий. Об этом говорили участники панельной сессии «„Зеленые” деньги и совершенствование российской системы природопользования», прошедшей в рамках Петербургского международного экономического форума-2014.

Прошлый год был объявлен в России Годом экологии. Но это не значит, что экологические мероприятия ограничились лишь одним годом. Тема дополняется новыми планами и направлениями. О том, какие инициативы провозглашает государственный орган в лице Министерства природных ресурсов РФ, рассказал Нуритдин Инамов, директор департамента международного сотрудничества Министерства природных ресурсов Российской Федерации.

– Я хотел бы заострить внимание на том, как мы можем двигаться дальше и может ли движение к «зеленой» экономике стать драйвером экономического роста, – отметил Н. Инамов. – Мы прекрасно знаем сложившуюся экономическую ситуацию в стране – прогнозы не самые оптимистические. Может быть, именно движение к «зеленой» экономике, «зеленое» развитие может стать драйвером, который поможет нам идти дальше.

Нуритдин Инамов отметил здесь ряд моментов. Например, это идейно-философское продвижение концепции «зеленой» экономики. Один из основных постулатов «зеленой» экономики – это значительный учет экологических факторов, который заложен в дальнейшем развитии страны. Наряду с развитием идейно-философского обеспечения необходимо создание нормативно-правовой базы или правовой оболочки, задающей вектор. В настоящее время разработан пакет законодательных инициатив, призванных кардинальным образом поменять экологическое законодательство России. Это законопроект о наилучших доступных технологиях: в соответствии с ним используется принцип «загрязнитель платит» и предлагается резко увеличить штрафы за загрязнение окружающей среды, стимулируя в то же время переход предприятий на наилучшие доступные технологии. По словам Инамова, наряду с запретительными мерами важно экономически поддерживать движение предприятий в правильном направлении. Второй законопроект предусматривает управление отходами, или экономическое стимулирование обращения с отходами по принципу ответственности производителя поэтапно на всем протяжении жизненного цикла продукта. Третий законопроект – о прошлом экологическом ущербе, иногда его называют законопроектом о советском наследии. Несет ли ответственность владелец предприятия, рядом с которым море химических и прочих отходов, но юридически это море к нему не относится? Или же ответственность должно брать на себя государство? В России есть поселения, где подобное «наследство» настолько отравляет окружающую среду, что в пору говорить о том, что расходы на расчистку территории сопоставимы с расходами на здоровье или на медицинское обеспечение. В мире есть опыт решения подобных проблем. Например, в Америке в некоторых штатах власти просто отдавали в собственность новым компаниям земли бывших свалок.

Наряду с разработкой идейной, философской, законодательной оболочки, поиском экономических инструментов, по словам Инамова, идет работа над реализацией конкретных пилотных проектов, используя имеющийся инструментарий. В частности, по водной проблематике разработана и принята Водная стратегия Российской Федерации, и в ее продолжение разработан свод нормативно-правовых документов. Подготовлена и принята Федеральная целевая программа «Развитие водохозяйственного комплекса», где предусмотрены стимулы регионам для того, чтобы они всерьез занимались водной проблематикой. Федеральный центр здесь выступает в качестве ведущего игрока, который в то же время готов субсидировать регионы, чтобы они переходили на новую технологию. Наряду с этим используются также бюджетные средства, механизмы международных финансовых институтов, в частности Глобального Экологического Фонда, с тем чтобы реализовывать некоторые пилотные проекты.

– Концепцию «зеленого» развития мы демонстрируем даже нашим брендом, – продолжил Всеволод Гаврилов, директор дирекции по управлению проектами в области энерго-сбережения и природопользования Сбербанка России. – Модель «зеленого» развития – это инвестиции. Когда произносят слово «инвестиции», профессиональные участники рынка довольно потирают руки, потому что это – возможность размещения капитала и доходность. Отмечу, что уже практически никто не сомневается – «зеленая» повестка необходима. Сейчас, слава богу, мы перешли от дискуссии на тему, нужна ли она, к обсуждению того, как ее сформировать. Какая модель должна быть? Как она должна быть интегрирована с другими госполитиками? Как будет взаимодействовать с профессиональным сообществом?

Говоря об инвестициях, представитель Сбербанка предложил как минимум три фактора оценки: реализуемость проекта, приемлемый риск и ожидаемая доходность. Есть еще один важный фактор – реально существующая бизнес-среда провайдеров решений. Министерство природных ресурсов проделало большую работу, и в ближайшее время законодательная оболочка действительно приобретет свои окончательные очертания. Россия обладает двумя огромными потенциалами «зеленого» развития: потенциалом модернизации существующих производственных активов и потенциалом экстенсивного развития. Речь идет об освоении новых территорий и позиционировании России как надежного глобального поставщика энергетических и неэнергетических ресурсов, продуктов их переработки.

– Наше присутствие на мировом рынке будет только расширяться. Стоит подумать о том, как сделать это присутствие экологически ответственным и как поставлять на рынок товары и услуги с экологической моделью производства, – отметил Всеволод Гаврилов. – Хочу обратить внимание на то, что нам хотелось бы услышать от регулятора, государства, как сократить до абсолютного разумного минимума выбросы, загрязняющие атмосферу, уловить их и преобразовать. Например, выбросы азотно-кислого газа в азотную кислоту или продукты общей химии. Сернокислый газ, коксовый газ или продукты горения от технологических процессов не сжигать, а трансформировать их либо в энергетику, либо в химические продукты. Это очень дорогие процессы, к сожалению, с очень невысокой рентабельностью. Проще перерабатывать сырье. Может быть, имеет смысл подумать о выравнивании конкурентоспособности этих бизнесов. Подумать о модели отнесения инвестиционных расходов такого вида бизнеса к затратам, об особом порядке взимания налога на добавленную стоимость при проведении определенного вида работ, о специальных «длинных» деньгах, которые будут размещаться под проекты с невысокой доходностью. Такие меры не создадут конкурентного преимущества этому бизнесу, но выровняют его положение. Кроме того, необходимо создать профессиональную среду инвесторов и провайдеров этих решений. Предположим, мы с вами договорились, приняли решение, посчитали деньги, даже нашли источник средств. Но требуется большое количество профессиональных команд управленцев, должен быть физический потенциал этих технических решений. Это не такая простая задача, как кажется. Что можно сделать? Первое – ничего. Ждать, пока само по себе образуется. Второе – подумать о поддержке государства по созданию потенциала тех провайдеров этих решений, которые готовы работать в системе относительно невысокой доходности, относительно длинных циклов реализации проектов. Возможно, есть такие общепринятые мировые решения. Хотелось бы, чтобы центр прибыли всех этих технических решений оставался в России. Мобилизация технологий, с нашей точки зрения, – обязательный и почти неизбежный фактор, который должен учитываться.

– В последнее время часто обсуждается будущее электромобилей в Российской Федерации, – обратилась к спикерам Елена Лазько, партнер Deloitte. – Какие перспективы есть у этого направления?

– В Группе инновационного развития, которую мы создали в Консультативном совете по иностранным инвестициям, выяснилось, что эта тема весьма востребована, – ответил Михаил Аким, вице-президент по стратегическому развитию ABB. – Равно как и меры поддержки электромобилей. Нам удалось совершить определенный прорыв – по крайней мере, на электромобили обнулена пошлина. Если год назад небольшой электромобиль Miev компании Mitsubishi стоил под два миллиона рублей, то сейчас – меньше миллиона. Мы пытаемся расширить эту инициативу для грузового транспорта. Крайне важно, чтобы появились электрические автобусы, потому что проблема загрязнения окружающей среды в городах во многом зависит от транспорта. Применение электромобилей на государственном уровне – это метод, которым внедряются эти технологии во всем мире.

Компания Hewlett Packard много участвует в государственных инициативах в России, связанных с управлением отходами. Есть даже такое направление, как электронный мусор, и это одно из основных направлений деятельности HP. Об этом рассказала Мадлен Берграм, руководитель отдела экологической и социальной ответственности HP по Европе, Ближнему Востоку и Африке.

– Существуют три принципа, на которых держится этот рынок во всем мире, – отметила г-жа Берграм. – Это общая ответственность, контроль со стороны властей, государства, а также стандарты, связанные с самой утилизацией отходов. Тысячи приборов выходит на рынок, и что потом с ними происходит? К сожалению, вместо того чтобы заняться отходами, мы обсуждаем, как финансировать утилизацию. Существуют разные схемы. В электронных отходах, безусловно, есть ценные компоненты. Сбор твердого мусора необходимо полностью пересмотреть, поэтому мы настаиваем на том, чтобы обеспечить раздельный сбор мусора по видам. Я думаю, что одно из предложений по законодательству в этой области может заключаться в том, что роль муниципалитетов должна быть точно прописана. Кроме того, мы хотели бы получить доступ к компонентам, которые можно использовать вторично, однако пока мы этого сделать не можем, поскольку мусор на уровне муниципалитетов собирается в общем объеме и зачастую не известно, что с ним происходит по дороге от точки сбора до свалки.

В России одним из успешных проектов по утилизации считается инициатива по попутному нефтяному газу и его утилизации. Есть и другие, не менее многообещающие направления «зеленой» энергетики.

– Наша страна является страной номер один по объемам сжигания попутного нефтяного газа, – сказал Максим Нечаев, директор консультационных проектов IHS Energy. – Мы находимся в компании таких стран, как Ирак, Иран и Нигерия. Вместе с Россией эти четыре страны сжигают 25 процентов всего сжигаемого в мире попутного нефтяного газа. Попутный нефтяной газ является жирным газом, и там, помимо основного компонента, который используется в промышленности и для генерации электроэнергии, метана, существует около 30 процентов более тяжелых примесей – этан и выше. Эти компоненты нельзя поставлять в трубу напрямую, их нужно извлекать из природного газа. Далее эти компоненты могут быть использованы в нефтехимии и в автомобильной промышленности, например как топливо, как сжиженный углеводородный газ. В России, к сожалению, сегодня до 20 процентов всего добываемого попутного газа, а это около 16 миллиардов кубометров в год, сжигается на факелах. Ежегодно в результате сжигания газа на факелах выделяется более 100 миллионов тонн СO₂. Это наносит огромный ущерб окружающей среде. Помимо СO₂, выделяются такие вредные компоненты, как окись азота, двуокись серы и тяжелые металлы. Российские нефтяные компании на протяжении последних пяти-семи лет активно пытались снизить показатель сжигания или увеличить показатель полезного использования попутного нефтяного газа. В последние годы государство решило существенно помочь компаниям, введя большие штрафы за сжигание. Штрафы увеличились в десятки раз за последние несколько лет, и это стимулирует компании утилизировать природный газ. Как раз эти штрафы делают экономику многих проектов по утилизации попутного нефтяного газа положительной. Если три-четыре года назад около половины попутного нефтяного газа сжигалось на факелах, то сейчас этот показатель составляет всего лишь 20 процентов, то есть коэффициент попутного использования нефтяного газа – 80 процентов. Правительство поставило цель перед нефтяными компаниями довести этот показатель до 95 процентов. Мы считаем, что нефтяные компании осуществят это ближе к 2017–2018 годам. Уровень утилизации попутного газа у разных нефтяных компаний существенно отличается. Например, в «Сургутнефтегазе» он является наиболее высоким и достигает 99 процентов, а в некоторых других компаниях, таких, как «Роснефть», «Газпром нефть», находится на уровне ниже 70 процентов, что существенно хуже среднеотраслевых показателей. Отдельно стоит заметить, что уровень утилизации попутного нефтяного газа у малых нефтяных компаний еще меньше. Прежде всего, это связано с удаленностью инфраструктуры и со значительными инвестициями, которые требуются для утилизации попутного нефтяного газа.

Если переходить к теме использования «зеленой» энергии в российской электрогенерации, то, к сожалению, Россия, несмотря на то что правительство прилагает усилия к увеличению доли «зеленой» генерации, существенно отстала от западных стран. Например, сейчас доля «зеленой» генерации, или генерации электроэнергии из возобновляемых источников, составляет меньше одного процента, в то время как в Германии – порядка 20 процентов, в Великобритании около 16 процентов, в США около 10 процентов. Западные страны – и Европа, и Штаты, но в большей степени Европа и в основном Германия – собираются довести эту долю до 30 процентов к 2020 году. В Германии мощности электростанций, которые рассчитаны на возобновляемые источники энергии, прежде всего солнечные и ветряные электростанции, в три раза превосходят мощности газовых электростанций. Это, конечно, помогает вырабатывать существенную долю энергии из возобновляемых источников. Правительства Германии и Великобритании дают мощные налоговые и экономические льготы по покупке энергии, выработанной на данных видах электростанций. Россия тоже встала на этот путь и объявила целевым показателем к 2020 году долю «зеленой» электроэнергии в 2,5 процента. Но, к сожалению, шагов, направленных на достижение этой цели, было предпринято недостаточно. Конечно, существует стимулирование компаний, которые занимаются выработкой «зеленой» энергии, но это преимущественно касается трех видов электроэнергии – энергии солнца, энергии ветра и малых гидроэлектростанций, с мощностью меньше 25 мегаватт. К сожалению, такие виды энергии из возобновляемых источников, как энергия приливов и отливов, геотермальная энергия, не вошли в программу по стимулированию генерирования электроэнергии из возобновляемых источников.

Есть еще два момента, которые сдерживают развитие альтернативной электрогенерации в России. Недостаточное стимулирование со стороны государства цен закупки электроэнергии, которая генерируется из возобновляемых источников, и требования к локальному контенту. Это очень важное требование, которое, с одной стороны, может помочь российским производителям генерирующего оборудования встать на ноги, а с другой – сдерживает строительство электростанций, потому что российское оборудование, которое должно быть использовано на электростанциях из альтернативных источников энергии, дорогое, недостаточно энергоэффективное и качественное. К тому же в законе о закупках отмечено, что при прочих равных условиях, то есть при одинаковых характеристиках российского и зарубежного оборудования, российское может быть до 15 процентов дороже зарубежного аналога, и оно будет иметь преференции. Это тоже не способствует удешевлению и повышению финансовой эффективности выработки «зеленой» энергии.

Компания «Балтика» является лидером многих инициатив, касающихся расширенной ответственности производителей, в том числе и по экологическим направлениям.

– Пиво – хороший и полезный продукт, я расскажу, как можно его сделать еще и экологически чистым, – отметил Исаак Шепс, президент ОАО «Пивоваренная компания „Балтика”». – Мы убеждены, что единственный путь обеспечить устойчивый рост компании – выполнить те требования, которые к нам предъявляет общество – наш основной потребитель. Да, мы говорим о цифрах, экономике, все это важно. Но для того, чтобы быть успешным производителем, нужно думать не столько о прибыли, сколько о том, что вы делаете для общества. В частности, мы говорим об охране окружающей среды или минимизации рисков для окружающей среды, поэтому занимаемся рядом проектов, которые направлены на минимизацию отходов. Мы экономим электроэнергию и воду, тем самым экономим ресурсы. И кстати, мы занимаем первое место среди производителей пива с точки зрения ответственности по отношению к окружающей среде. Как мы достигли таких результатов? Прежде всего за счет ряда инициатив на глобальном уровне. Например, мы изучили объемы выбросов по всей производственной цепочке и приняли соответствующие меры по их сокращению. Мы также сосредоточились на упаковке. И вместе с поставщиками упаковочного материала обсудили возможности того, как сделать упаковку менее опасной для окружающей среды, как сделать ее легче, как собирать. Иными словами, мы создали так называемую повторную тару. Это очень продвинутая технология в мире, и мы решили воспользоваться опытом Дании, применив подобный опыт в городах России вместе с муниципалитетами.

– Сейчас «зеленая» повестка дня все более и более разнообразна, – подключился к беседе Андрей Элинсон, заместитель генерального директора компании «Базовый Элемент». – Тем не менее говорить о том, что дискуссия между сообществом промышленности и законодателями закончилась, пока рано. Я думаю, это лишь один из этапов. Мы в какой-то степени пришли к единому пониманию: резкие предложения и агрессивная, насильственная попытка заставить промышленность перейти на наилучшие доступные технологии или модернизацию без понимания исторических особенностей формирования этих предприятий, их потребностей неэффективны. Кто-то в кулуарах пошутил, что в связи с последними макроэкономическими событиями это «наилучшие и уже недоступные» технологии. По крайней мере, часть из них действительно может стать наилучшими недоступными – многие технологии предполагается привлекать и импортировать из уже развитых экономик, а сейчас технологическое сотрудничество в ряде областей может быть, по крайней мере, «подвешено». Я уверен, что компаниям Carlsberg и «Балтика» не требуется экологического законодательства, стимулирования штрафами или какими-то насажденными требованиями для того, чтобы каждый день искать экономически эффективный способ быть более конкурентоспособными. У них есть философия, глобально поддерживаемая компанией, «зеленые» экономические инструменты развития для них приоритетны как один из способов стать наиболее конкурентоспособными. Разные предприятия в нашей стране, как вы знаете, обладают разной степенью конкурентоспособности, и если сейчас на них наложить единый стандарт, то мы останемся без львиной доли нашей промышленности. Хорошая или плохая, она исчезнет с промышленной карты России, и это, я думаю, нанесет огромный ущерб обществу. Как решить проблему предприятия, находящегося в моногороде, или того, от которого серьезно зависит занятость в этом регионе, если оно работает на той технологии, которая является наилучшей возможной для них? Не наилучшей доступной, а возможной. Каким образом они могут обеспечить занятость в регионе? Это непростой вопрос, и необходим баланс всех интересов. Конечно, все хотят работать на самых лучших, самых чистых, самых экологически продвинутых предприятиях, но проблема более сложная.

Естественно, что в рамках одной встречи невозможно было найти окончательное решение – какой должна быть российская модель «зеленой» экономики. Однако дискуссия показала: проблема актуальна и востребована бизнес-сообществом. А значит, «зеленая» экономика все активнее будет переходить из области теоретических споров в сферу практической деятельности.

Ирина КРИВОШАПКА