Как меняется география рынков развития, и как малому, среднему и крупному бизнесу маневрировать в условиях ограниченных ресурсов, разбирались участники спецпроекта «СКОЛКОВО. На связи».
Рубен Ениколопов, профессор, ректор Российской экономической школы:
– Текущий кризис напоминает Франкенштейна, сшитого из разных кусков: какие-то его элементы похожи на пандемический кризис, какие-то – на то, что происходило в 2014 году, какие-то – на то, что было в начале 1990-х.
К примеру, из-за введения санкций резко прервались экспортные и импортные операции. Для России это новый вызов. Да, мы уже сталкивались с санкциями в 2014 году, но тогда речь шла о других масштабах. Нынешняя ситуация напоминает то, что уже происходило с такими странами, как Иран, Северная Корея, Венесуэла. Однако общее количество санкций, введенных против России, превосходит все санкции, наложенные на вышеназванные страны. Неудивительно, что возникли логистические проблемы, схожие с теми, которые мы решали во время пандемии, но сейчас они обусловлены другими причинами, что также приводит к прерыванию производственных цепочек между Россией и внешними партнерами. Третий аспект – из нашей страны уходят крупные иностранные фирмы, прежде всего, из-за репутационных рисков. Даже если нет прямого запрета, многие из них прекращают работу в России.
Люди, которые, вместо того чтобы паниковать, бегать и кричать, что все пропало, спокойно будут искать новые возможности, легче переживут кризис.
Нынешняя ситуация похожа на то, что происходило в 1990-е, только тем, что ожидается большая структурная перестройка экономики: некоторые отрасли будут падать, некоторые – расти. С другой стороны, у нас выстроена рыночная экономика, она более гибкая, чем плановая, и подстраивается под шоки гораздо быстрее.
Многие опасаются дефолта. Это мог бы быть технический дефолт, но его пока удалось избежать по внешним обязательствам. В 1998 году дефолт был связан с государственными обязательствами, и он привел к коллапсу банковской системы. В этот раз благодаря профессионализму Центрального банка подобное развитие событий удалось предотвратить: не было набега на банки из-за высокой процентной ставки, из-за очень жестких, но, видимо, оправданных ограничений на движение валютных средств.
К нынешнему кризису российская экономика подошла в достаточно хорошем состоянии, поскольку была интегрирована в мировую, и при этом пострадала от разрыва внешних связей, как пострадала бы любая другая экономика. По факту сегодня мы являемся участниками нового экономического явления, которое до сих пор не наблюдалось. Российская экономика стала заложником ситуации, связанной с действиями на Украине и санкциями. Дальнейшее развитие событий во многом зависит от того, насколько будет реализована угроза не полного, но очень существенного сокращения экспорта российских энергоресурсов. Если даже зафиксировать санкции на текущем уровне, то какое-то время падение будет продолжаться. Многие производства еще работают на старых запасах, увольнений пока нет, поскольку можно отправить людей в вынужденный отпуск, но это временное явление. Если не будет улучшения ситуации в части взаимоотношений с внешним миром, падение экономики продолжится. Затем начнется ее восстановление: будут выстраиваться новые логистические цепочки, найдутся новые пути поставок через более дружественные страны, и экономика будет подстраиваться под ситуацию. Но на это потребуется время – перестройка и перевод производств на другие компоненты и комплектующие – процесс не быстрый. По прогнозам, падение продолжится в течение двух ближайших кварталов.
Говорят, что кризисы, особенно с такими тектоническими изменениями, это в том числе пространство возможностей для предпринимателей в некоторых секторах. И эти возможности уже становятся видны. На мой взгляд, будет происходить вынужденное импортозамещение – какие-то товары и услуги, которые мы не можем получать, нужно заменять. Спрос будет смещаться в сторону более бюджетных вариантов товаров и услуг, чем те, к которым мы привыкли, поскольку население начнет экономить.
Российским бизнесменам сейчас предстоит быть первопроходцами в этой новой экономической модели, им нужно научиться быстро реагировать на ситуацию. Этому будут способствовать цифровые решения, которые активно развивались в последние годы. Для определения имеющегося на данный момент спроса можно использовать большие данные – провести быстрое тестирование, проанализировать информацию и оперативно под нее подстроиться. Рекомендую бизнесу пользоваться возможностями быстрой бизнес-аналитики, не бояться экспериментировать. Эти навыки выйдут на первый план. Весомым конкурентным преимуществом для руководителей будет психологическая устойчивость – люди, которые, вместо того чтобы паниковать, бегать и кричать, что все пропало, спокойно будут искать новые возможности, легче переживут кризис.
Дмитрий Завьялов, заведующий кафедрой предпринимательства и логистики РЭУ им. Г.В. Плеханова, кандидат экономических наук:
– Мои надежды связаны с тем, что нам удастся импортозаместить промышленные цепочки поставок: огромное количество небольших деталей, сырья, материалов, которые сейчас приходят к нам из-за рубежа, мы благополучно можем делать у себя.
Если разобраться, глобальные цепочки поставок на то и глобальные – нет смысла все производить у себя, это общемировое правило. В этих цепочках есть вещи действительно критические, которые важны для безопасности государства, а есть, например, в Восточной Европе завод, где налажено массовое производство мелких болтиков и резиновых прокладок, и нет смысла разворачивать такое производство у нас в рамках глобальной цепочки – можно привезти эту продукцию за небольшие деньги. Однако ситуация изменилась, и нам нужно заниматься импортозамещением, заполняя возникшие пробелы.
Неправильным будет сказать, что сегодня мы столкнулись с шоком, которого прежде никогда не было. Настоящим шоком для нас стала пандемия коронавируса. Сейчас же просто многие факторы сошлись вместе. В частности, оборвались цепочки на морских и авиаперевозках, но азиатские направления все работают. Да, их иногда лихорадит: взять тот же Китай – как только там фиксируется превышение заболеваемости COVID-19, у них все закрывается. В течение последних двух лет логисты работают там в горизонте планирования одного дня, потому что судно может уйти в порт, а потом может прийти сигнал, что порт закрыт на карантин. В Европе ситуация другая: контейнерные и автомобильные перевозки в принципе остались, но сроки доставки удлинились. Бывает неразбериха у самих поставщиков: к примеру, контейнер уже отгрузили, он пришел на таможню, но вышла новая директива Евросоюза, и таможня заново отправляет контейнер на проверку. В результате грузы стоят на таможенных переходах дольше, чем раньше.
Неправильным будет сказать, что сегодня мы столкнулись с шоком, которого прежде никогда не было. Настоящим шоком для нас стала пандемия коронавируса. Сейчас же просто многие факторы сошлись вместе.
В первых числах марта, когда еще не было жестких санкций по картам Visa, MasterCard и системе SWIFT, европейские компании перешли на предоплату при работе с российскими партнерами. Как заметил мой знакомый бизнесмен, у него есть старые контракты, которые стоят на отсрочке, и он за них еще не заплатил, а за новые должен вносить предоплату.
Поскольку некоторые международные компании в силу общесоциального давления отказываются работать с Россией, в цепочке появляется посредник, что стало причиной общего удорожания в диапазоне от 7 до 15%. Если раньше товар отгружался из Польши в Россию, теперь его отгружают сначала в другую страну, условно в Турцию, а оттуда – нам. Потоки, которые прежде из Азии шли морем через Суэцкий канал, сейчас едут по железной дороге. К счастью, наши Транссибирская и Байкало-Амурская магистрали со времен коронавируса многократно увеличили контейнерный оборот.
В целом растет нагрузка на транспортную инфраструктуру, на точки перехода. Допустим, в Китае, ввиду коронавирусных ограничений, автомобильная очередь растягивается на два месяца. Учитывая задержки по логистической цепочке, для нормальной работы нам нужно иметь буферный запас примерно на полгода. Опять же, если раньше была максимальная эффективность и минимальные запасы – один-два логистических оператора на направление, сейчас мы работаем с десятью-пятнадцатью операторами, чтобы был выбор – кто-то повезет, кто-то нет. Схема работы по Европе следующая: транспортный партнер гарантирует доставку, например, до Прибалтики, называет более-менее четкие сроки и сумму. Когда машина приходит в Прибалтику, начинается второй раунд – исходя из текущей ситуации, партнер уточняет сумму и сроки доставки уже до России.
По предварительным подсчетам, в контейнерном направлении по Европе «подвисло» порядка 50% контейнеров и туда, и обратно. Это связано в основном с нарушением цепочки: порты во избежание рисков не берут грузы, какие-то поставщики отказались работать, хотя старые контракты еще действуют.
Я рекомендую бизнесу оглянуться и посмотреть вокруг: обратитесь к своим партнерам, поставщикам, клиентам, узнайте, чего им не хватает, какие у них есть проблемы. Сейчас возможности, образно говоря, лежат под ногами – освобождаются различные ниши, уменьшается конкуренция.
Олег Ремыга, руководитель направления Китай Института исследований быстроразвивающихся рынков Московской школы управления «Сколково»:
– Если мы посмотрим на страны, которые ввели санкции против России, это далеко не весь мир – более 80 стран не ввели против нас санкций. Открытых рынков по-прежнему много. Возможно, это непривычные, новые локации, но многие из них представляют собой экономику будущего.
Мы в МШУ «Сколково» определили макрорегионы, на которые стоит обратить внимание с точки зрения взаимодействия и которые станут драйверами экономического роста. Один из них – макрорегион Африки: на данный момент эти страны производят всего 3% ВВП, но в горизонте 20 лет их производство удвоится, здесь имеется потенциал для развития многих отраслей. Второе направление – исламский мир. Тот же Иран – особый и интересный для России кейс. Если посмотреть на санкции, которые ввели против Ирана и РФ, санкционное давление на Иран было поэтапным, оно формировалось на протяжении 25 лет, а Россия получила санкционные удары сразу, фактически за семь дней. При этом Иран смог развить свою экономику, там хорошее производство, есть свой ИТ-сектор, и, даже находясь под санкциями, страна экспортирует. Имеется спрос на российские товары в странах Персидского залива, в том же Дубае. Огромнейший рынок – Индонезия. Я знаю реальный кейс, когда российская компания – представитель малого и среднего бизнеса прокладывала телеком-кабель между островами в Индонезии.
Не присоединились к санкциям традиционные партнеры России Китай и Индия. Через 10 лет КНР может стать первой экономикой мира по ВВП. Китайская экономика очень адаптивна: 80% ВВП здесь приходится именно на малый и средний бизнес. Индийская экономика – это фактически новый Китай, где активно развивается ИТ и производственный сектор, фиксируется быстрый экономический рост.
Стоит упомянуть и про Турцию: некоторые их компании имеют строительный бизнес в России, также с Турцией можно сотрудничать в части энергетики и ИТ.
Мир большой, возможностей много. Не стоит пугаться, что мы закрылись и с Запада закрыли для нас вход, – многие двери открыты. Недаром с 2014 года мы разворачиваемся на Восток. Сейчас самое время, чтобы сделать уже не разворот на Восток, а прыжок туда.
Я уверен: пришло время быстрых действий и NVP (net present value, чистая приведенная стоимость. – Прим.авт.). Если у вас есть интересные идеи, не бойтесь их внедрять – сегодня открывается много ниш, смело занимайте их сами или выстраивайте партнерства. К примеру, вы видите, что из страны уходят кофейные сети и есть вероятность, что в будущем на их место придут кофейные сети из Азии. Вы можете заранее посмотреть в эту сторону, проанализировать, какие услуги им потребуются.
Егор Кривошея, старший преподаватель Московской школы управления «Сколково»:
– Прежде мы жили в парадигме, когда у нас были определенные тренды, и мы думали, что они будут продолжаться и дальше. Это удобно и комфортно психологически. В то же время некоторые люди говорили, что глобализация и дезинтермедиация (устранение посредников в экономике из цепочки поставок) – это, конечно, хорошо, но вдруг будет по-другому? Мне кажется, что те, кто уже думал в эту сторону, сейчас будут в выигрыше.
Опираясь на мой опыт общения с предпринимателями, могу сказать, это было плюс-минус всегда – выигрывают те, кто умеет находить новые бизнес-модели, готовы отходить от традиций и смотреть на ситуацию на рынке под другим углом. Сейчас эти навыки становятся еще более важными. Еще один необходимый навык – гибкость. Получается интересная комбинация: с одной стороны, нам нужно видеть, когда тренды начинают сворачиваться, и идти в другую сторону, с другой – искать вещи на пересечении этих трендов и вовремя замечать не одну локальную вещь, а какие-то сдвиги сразу в нескольких историях.
Есть четыре базовые стратегии, как бизнес может действовать в условиях новой реальности: сохранение, сокращение, выход/заморозка и инновации. Я бы посоветовал бизнесу не бояться экспериментировать. Во время кризиса нередко кажется, что знания, которые мы имеем, не работают, и нужно брать за основу решения, применявшиеся другими странами, но на самом деле многие инструменты – мышление, взгляд с другого ракурса, анализ работают очень хорошо. Поэтому рекомендую выдохнуть, посмотреть на ситуацию и подумать в разных форматах: самостоятельно или пойти на бизнес-курсы. Использовать те инструменты, алгоритмы, фреймворки и модели, которые у нас есть, в новом русле всегда полезно. В ближайшее время побеждать будут те, кто хорошо знает эти инструменты, не боится экспериментировать и может видеть сигналы абсолютно из разных источников – из новостей, общения с иностранными партнерами и так далее.
Елена ВОСКАНЯН
